– Блять, Лен! – рявкнул я и рванул в подсобные помещения, где и расположились кабинеты.
Картина маслом. На полу лежит Мутный, из головы вытекает кровь, рядом разбросаны крошки мозгов вперемешку с костями. В углу сидит испуганная девчушка, смотрит на происходящее глазами полными ужаса, а Кузьмич окончательно распластался по полу и что-то бормочет под нос. Молится, что ли?
– Лен! – крикнул я подругу, – подними его.
– Пошёл он на хуй! – рявкнула она в ответ. – Заебал меня, ублюдок вафельный. Сука, единственные три дня в месяце, когда мне всё по хую и то умудрился выбесить, гандон.
– Это ж Мутный, – ухмыльнулся я. – Чё на этот раз?
– Бухло искал, – ответила она, уже подойдя ближе. – Ну и хули, я только контакт наладила, а он опять влез.
– Понятно, – буркнул я. – Подними, хули он тут валяться будет как этот?
– Вонять начнёт, подумаю, – ухмыльнулась она.
– А если поздно будет? – намекнул я на не такой уж долгий срок пребывания души в теле.
– Плакать не буду, – уже совершенно спокойно ответила Лена. – Да на хуй он тебе всрался вообще?
– Он нам всем нужен, – упрямо помотал я головой.
– На хуя? – уже более напористо переспросила она и даже тыльной стороной одной ладони по другой постучала.
– Громоотвод, – коротко ответил я и поспешил объяснить: – В каждой компании такой есть: хоть в школе, хоть на работе, хоть среди друзей. Его все ненавидят, на этом и держатся. Если убрать Мутного, мы завтра же друг другу глотки перегрызём.
– Ебать ты философ, – захохотала Лена. – Ладно, подниму сейчас… Громоотвод, бля, ха-ха-ха.
Тоня тем временем обнимала девушку, которую совсем недавно трахал Мутный. Она, видимо, тоже прибежала на шум, потому и словила культурный шок от выходки Лены. Сейчас вроде как отходить начала, носом шмыгает, ещё немного и слёзы водопадом польются.
Кузьмич же как лежал ничком, так и остался. Нет, этого товарища явно пора отстранять от управления. С таким каши не сваришь, вот культ создать – это запросто и то под вопросом. Хотя…
– Эй, Кузьмич, – окликнул его я, – подними глаза и смотри.
Тот оторвал лицо от пола и уставился на меня.
– Встань! – рявкнул я. – Если не прекратишь вести себя как чмо, я тебя ей скормлю! Смотри, я сказал!
Мужика трясло, словно бродячего пса под ледяным дождём, но взгляда он отвести не посмел, просмотрел всё шоу по воскрешению, что развернулось перед его взором, от начала и до конца.
Мы впервые делали это на людях, потому эффект превзошёл все мои ожидания. Кузьмич принялся креститься, когда тело Мутного пустилось в пляс, словно эпилепсик в припадке. А затем наркоман поднялся.