Однажды я был в таком настроении, экспериментируя в своей лаборатории с маленьким бриллиантом, этот камень из-за своей огромной преломляющей способности всегда привлекал мое внимание больше, чем любой другой, когда молодой француз, который жил этажом выше меня и имел привычку время от времени навещать меня, вошел в комнату.
Я думаю, что Жюль Симон был евреем. В нем было много черт еврейского характера: любовь к украшениям, одежде и хорошей жизни. В нем было что-то таинственное. У него всегда было что продать, и все же он вращался в прекрасном обществе. Когда я говорю «продавать», я имею ввиду «продавать в разнос», поскольку его операции обычно ограничивались продажей отдельных предметов — картины, например, или редкая резьба по слоновой кости, или пары дуэльных пистолетов, или одежды мексиканского кабальеро. Когда я только обставлял свои комнаты, он нанес мне визит, который закончился тем, что я купила старинную серебряную лампу, которая, как он заверил меня, была работы Челлини, она была достаточно красива даже для него, и еще несколько безделушек для моей гостиной. Почему Саймон должен заниматься этим мелким ремеслом, я никогда не мог себе представить. У него, по-видимому, было много денег, и он входил в лучшие дома в городе, заботясь, однако, как я предполагаю, о том, чтобы не заключать никаких сделок внутри очарованного круга высшего общества. В конце концов я пришел к выводу, что эта торговля была всего лишь маской, прикрывающей какую-то более важную цель, и даже зашел так далеко в рассуждениях, что пришел к мысли, что мой юный знакомый замешан в работорговле. Это, однако, было не мое дело.
В данном случае Саймон вошел в мою комнату в состоянии сильного возбуждения.
— Ах! mon ami! — воскликнул он, прежде чем я успел хотя бы встретить его обычным приветствием, — мне пришло в голову быть свидетелем самых удивительных вещей в мире. Я направляюсь к дому мадам…. Как маленький зверек, ле Ренар, назывется по-латыни?
— Вульпес, — ответил я.
— Ах да, Вульпес. Я отправляюсь в дом мадам Вульпес.
— Духовный медиум?
— Да, великий медиум. Великие небеса! Что за женщина! Я записываю на листке бумаги многие вопросы, касающиеся дел самых сокровенных — дел, которые скрываются в безднах моего сердца глубже всего; и вот, на собственном примере, что происходит? Этот дьявол в женском обличии заставляет меня отвечать абсолютно правдиво на все из них. Она говорит со мной о вещах, о которых я не люблю говорить даже сам с собой. Что я должен думать? Я исправляю дела на земле!
— Правильно ли я понял вас, мосье Саймон, что эта миссис Вульпес ответила на вопросы, тайно написанные вами, которые относились к событиям, известным только вам?