…В мае 1957 года в Ленинграде на квартире моего приятеля Георгия Бена собралась группа молодых людей 22–23 лет, все выпускники гуманитарных факультетов. Были среди них А. Голиков и Б. Пустынцев, вскоре ставшие главными фигурантами политического процесса. Поздно вечером мать хозяина выпроводила шумную компанию из тесной квартиры. Кто-то предложил зайти к нему и продолжить разговор. Я туда почему-то не пошел. А там стали обсуждать «программу» будущей организации и т. п. Утром кто-то из собравшихся забеспокоился, сказал отцу, а тот направил его прямехонько в «органы»…
Случай меня спас, а ведь был я тогда комсомольским работником, мне бы круто пришлось. На процессе ребятам дали огромные сроки, по 6, по 8 и 10 лет, а всего лишь за то, что разбросали они в студенческом общежитии несколько листовок.
Как теперь все это можно оценить? Разумеется, кровавый венгерский бунт следовало подавить быстро и решительно, что и было сделано, наши войска еще умели воевать тогда, а генералы — ими командовать. Но дальше-то должны были воспоследовать политические выводы и решения. А их сделано не было. И Андропов, как теперь известно, ничего от себя не предложил. Ясно, что надо было переходить от марксистского космополитизма к государственно-национальной политике. Но пресловутый «либерал» Хрущев был к тому неспособен. Опасную болезнь загнали вглубь.
В Будапеште Андропову уже нечего было делать: тут все было в порядке, а опыт его мог пригодиться в Центре. Вполне логично, что уже через год он возвращается в аппарат ЦК и получает высокую должность — заведующий отделом, который «вел» все социалистические страны. На XXII съезде его избирают членом ЦК (октябрь 1961-го). Это был знак высокого доверия: не все завотделами являлись в ту пору даже кандидатами в члены ЦК. Важно отметить также, что Андропов оказался в силовом поле Суслова, а не Хрущева, — судьба ли так решила или это был его собственный выбор, но в карьерном смысле Юрию Владимировичу опять крупно повезло.
Отметим для сегодняшнего читателя: заведующий любым отделом Центрального комитета партии — их было в послесталинское время около двадцати или в разное время чуть больше — это не только огромная власть, но и исключительно высокая должность в партийно-советской служебной лестнице. Вот Андропов, от него зависели «подбор и расстановка кадров», как тогда выражались, во всех социалистических странах, от Северной Кореи до Восточной Германии. Конечно, высшие «кадры» утверждали на Политбюро, так, но «готовил вопросы» именно отдел, то есть, по сути, лично Андропов. Не нужно и пояснять, какой реальной властью он обладал. Отметим попутно, что хотя послы в соцстранах были гораздо более на виду и здесь, и, в особенности, там, но Андропов был куда выше их по значению.