В последние годы читатели, особенно кто помоложе, под впечатлением публикаций цековских расстриг, перековавшихся в «демократы», превратно представляют недавнюю действительную картину советских верхов. Нет, тогдашняя бюрократическая машина работала очень четко и только по газете «Правда» казалась однообразной и неразличимой во всех ее многочисленных подразделениях. На самом деле было не так, точнее уж — не совсем так. Излюбленной шуткой в аппарате ЦК была такая: «У нас система однопартийная, но многоподъездная»…
В шутке крылось немало правды, только вот напечатать это в газете «Правда» было бы никак невозможно! Действительно, каждый отдел ЦК имел, так сказать, свой собственный «характер». Например, в хрущевские и брежневские времена самым мрачным был отдел пропаганды — понятно, там приходилось отстаивать обветшалые марксистские догмы, в которые даже его сотрудники, люди в большинстве своем образованные и совсем не глупые, не верили. Напротив, отдел науки был более либеральным, ибо находился «в обратной связи» с учеными-естественниками, которые были куда свободомысленнее своих гуманитарных коллег. Но самыми либеральными были сотрудники международных отделов, ибо им приходилось общаться с западными деятелями, пусть и коммунистического толка, которые хоть и полностью зависели материально от Москвы, но либеральничали — ради своего электората.
Секретарем ЦК по международным делам был с 29 июня 1957 года Куусинен: нет сомнений, что именно он выдвинул Андропова на этот весьма значимый пост. Пользуясь высокой поддержкой, тот подобрал в свой отдел кадры более чем либеральные. Многие из них потом стали довольно известны, некоторые оставили в последние годы мемуары, в которых высказываются весьма откровенно о себе, а о своем бывшем начальнике — в особенности. Таким образом, у нас тут есть возможность составить полную и достоверную картину.
«Первая моя встреча с Юрием Владимировичем Андроповым, — писал в своих воспоминаниях Федор Бурлацкий, — состоялась в начале 1960 года. Был он тогда одним из заведующих в одном из многих отделов ЦК. И я почти ничего не слышал о нем до того, как стал редактировать его статью в журнале «Коммунист». Он пожелал встретиться со мною непосредственно… Он уже тогда носил очки, но это не мешало разглядеть его большие голубые глаза, которые проницательно и твердо смотрели на собеседника.
Огромный лоб, большой внушительный нос, толстые губы, его раздвоенный подбородок, наконец, руки, которые он любил держать на столе, поигрывая переплетенными пальцами, — словом, вся его большая и массивная фигура с первого взгляда внушала доверие и симпатию. Он как-то сразу расположил меня к себе еще до того, как произнес первые слова.