Чтобы вполне оценить опасность, которая угрожала тогда нашему отечеству, надо принять во внимание соотношение сил. Мы привыкли к тому, что Россия превосходит по численности любую страну Европы и обычно думаем, что так было и в прошлом. Но в начале XIX века демографическая ситуация была совершенно другой. Французская империя с её 70-миллионным населением была тогда гораздо более населённой страной, чем бескрайняя Российская империя, в которой проживало около 41 миллиона человек, причём армия комплектовалась только из русского населения. Поэтому Наполеон с полным правом мог рассчитывать на успех.
Общая численность сформированной им Великой армии достигала 678 000 солдат и офицеров. В ней разговаривали на 12 европейских языках. Помимо этих корпусов, Наполеон располагал ещё полумиллионом солдат, расквартированных во Франции, Италии и Испании. Таким образом, всего он поставил под ружьё 1 178 000 человек.
Этой армаде Александр I мог противопоставить 400 000 человек, из которых в основных боевых действиях приняло участие всего 175 000, разделённых к тому же на две армии. С военной точки зрения поражение России было предрешено.
12 июня 1812 года Наполеон дал приказание форсировать Неман — границу Французской и Российской империй. Солдатам Великой армии было зачитано воззвание, которое заканчивалось словами: «Россия увлечена роком!». В конце воззвания Александра к русской армии стояло: «На зачинающего Бог!» Россия в этой войне была слабой, но вместе с тем правой стороной.
Под давлением своего окружения Александр не стал вмешиваться в действия командующих армий и уехал из штаба в Москву.
Посещение Александром Москвы имело важные последствия — для хода войны, для всего русского общества и для самого Царя. Он увидел народ, готовый постелить себя под копыта его коня, увидел, с каким энтузиазмом богатые и бедные несут пожертвования на вооружение и обмундирование для войск. С приездом Александра в Москву война приняла характер народной.
В Москве Александр увидел мощь русского народа, материальную и духовную, которая ранее была скрыта от него. Отныне его восторженное состояние росло с каждым днём. Он испытал нечто вроде Божественного откровения о своём отечестве и своём народе и, значит, о самом себе. Так, по крайней мере, Александр объяснял себе это настроение и впоследствии неоднократно говорил и писал о душевном перевороте, произошедшим с ним в Москве летом 1812 года.
Вступление французской армии в Москву укрепило Александра в религиозных переживаниях. Впоследствии он признавался прусскому епископу Эйлерту: «Пожар Москвы осветил мою душу и наполнил моё сердце теплотою веры, какой я не ощущал до тех пор. Тогда я познал Бога». Он начал читать Библию — по иронии судьбы, вначале по-французски, так как ни у кого из его окружения не оказалось русской Библии.