— Инкунабула, — произнесла женщина, но это слово ни о чем мне не говорило. — В числе девятнадцати убитых, о которых упоминалось в газете, его тоже нет. С чего ты вообще взял, что это так, Джонатан?
Вместо того чтобы ответить, Джонатан, специалист по вопросам продуктивности, сменил тему:
— Кто остальные трое?
— Молодой папаша с дочкой… — начал Вольфганг.
Я их знал. Роб Норвич, учитель английского старших классов, иногда по субботам завтракал в «Пико Мундо гриль» вместе с дочерью Эмили. Ему нравились мои картофельные оладьи. Его жена умерла от рака, когда Эмили было всего четыре года.
— Сколько лет было ребенку? — спросила женщина.
— Шесть, — ответил Вольфганг с придыханием, будто слово состояло из двух слогов, а не из одного.
Я недоумевал, кто эти люди и с какой целью заявились в торговый центр. Может, они из тех легионов безумцев, что обожают ужастики с пытками и порно? Приехали в отпуск и стремятся удовлетворить свое нездоровое любопытство, посещая места массовых убийств? А может, они не так уж невинны.
— Всего шесть. — Женщина словно смаковала возраст ребенка. — Варнера хорошо бы за нее наградили.
Саймон Варнер, злой коп, учинивший стрельбу в тот день.
Вольфганг знал все до мелочей:
— Лицо отца снесло выстрелом.
— Коронер, случайно, не выяснил, кого из них застрелили первым, папочкину дочку или папочку? — спросил Джонатан.
— Отца. Говорят, дочь цеплялась за жизнь еще с полчаса.
— Значит, она видела, как ему попали в лицо, — заключила женщина. Это гнетущее обстоятельство словно наполнило говорившую самодовольным удовлетворением.
Луч одного из фонариков скользнул по длинному перечню сортов мороженого — тот был по-прежнему виден мне из закутка, в котором я прятался, — и на миг замер у верхней строчки: «Кокосово-вишнево-шоколадное».
— Четвертая жертва — Бронуэн Ллевеллин, — продолжил Вольфганг. — Двадцать лет. Менеджер кафе.
Моя погибшая девушка. Ей не нравилось имя Бронуэн. Все звали ее Сторми.
— Симпатичная сучка, — добавил Вольфганг. — Ее фото крутили по телику больше других, потому что она была красоткой.
Луч света порыскал по перечню сортов мороженого и спустился по стене, на миг задержавшись на брызгах крови, прежде алых, а теперь цвета ржавчины.
— Чем важна эта Бронуэн Ллевеллин? — спросил Джонатан. — Из-за нее мы здесь?
— Отчасти. — Свет переполз с кровавых пятен дальше. — Было бы превосходно, если бы ее предали земле. Тогда мы бы выкопали труп и поморочили ему голову. Но ее кремировали да так и не похоронили.
Помимо способности видеть призраков, я обладаю даром, который Сторми называла психическим магнетизмом. Если я еду за рулем, или на велосипеде, или просто гуляю, все время сосредотачиваясь на имени или лице определенного человека, меня рано или поздно к нему притянет. Или его ко мне. Я не знал эту троицу, не думал о них перед их появлением, однако вот они, пожалуйста. Возможно, психический магнетизм сработал подсознательно — или это простое совпадение.