Он смотрел мне вслед, пока я выезжал из бывшей конюшни и удалялся по тоннелю из бархатных ясеней.
Повернув на автостраде направо, к Пико Мундо, я ощутил, что не просто возвращаюсь домой после долгого отсутствия. Я ощутил, причем сильнее, чем всегда, что где-то на тех улицах меня ждет свидание с судьбой — той судьбой, что была обещана мне на ярмарке «Мумией цыганки».
На востоке небо из синего превратилось в фиолетовое с атласным блеском. Словно апельсин в руках жонглера, заходящее солнце медленно скатывалось к горизонту, раздуваясь и приобретая кроваво-красный цвет.
Первым районом, в который я отправился, стал Джек Флэте, к западу от исторического центра. Пятьдесят лет назад его называли Джек Рэббит Флэте. Когда городские власти затеяли крестовый поход, что- вы повысить привлекательность исторического центра, заведения вроде магазинов глушителей, шинных мастерских и ломбардов были вынуждены перебраться я в Джек Флэте. Район пришел в упадок, но в последнее время его начали облагораживать.
Я не мог сказать, какое ощущение искал, но в Джек Флэте оно не возникло. Когда раздувшееся солнце зависло на линии горизонта, залив город красноватым светом, я поехал дальше. Оштукатуренные стены светились красно-коричневым, каждое окно сверкало, как драгоценный камень. На землю ложились длинные черные тени, силуэты деревьев казались темными, словно поднимающиеся клубы дыма, а в лобовых пеклах едущих навстречу машин отражалось неистово пылающее небо, будто каждый водитель мчался к армагеддону.
Если в скором времени на город должен обрушиться тот или иной вид ада, то на улицах мне встретятся хотя бы один или два бодэча, невидимые для всех, кроме меня. Они будут красться и вынюхивать тех, кому суждено погибнуть, наслаждаться их запахом, пока жертвы спешат навстречу судьбе, восторгаться неизбежностью смерти, поглаживать этих людей руками и облизывать языками, чего те никогда не почувствуют.
Однако пи одного из этих безликих темных ценителей насилия не было видно.
Обнаружив себя на знакомой улице, я понял, что неосознанно заехал на Мэриголд-лейн. В этом районе дома в викторианском стиле словно целыми кварталами переместились из городов Восточного побережья, откуда в начале двадцатого столетия прибыли многие старейшие семьи Пико Мундо.
В еще красном, но уже тускнеющем свете я остановился у тротуара перед домом Розалии Санчес. Несколько лет, пока я жил в маленькой студии над ее гаражом, она была моей арендодательницей и другом.
Теперь ей уже должно исполниться шестьдесят пять. Ее лицо, словно у святой, выглядело утомленным из-за чрезмерной заботы о других, из-за потерь и горя, из-за терпеливого ожидания того, чего ей никогда не обрести в этой жизни.