Лицо принадлежало Уайатту Портеру, голос тоже. Он выкрикивал мое имя: — Одди!
Блоссом снова возникла рядом, поддерживая меня. Я пробивался вперед, сжимая урну с прахом.
Когда чиф в очередной раз выкрикнул мое имя, зрение очистилось еще больше. Я уткнулся в дуло его пистолета, которое вдруг увеличилось в диаметре до размеров пушечного жерла. Чиф выстрелил.
Когда я разыскивал Вольфганга, у меня не было его лица, чтобы связать с именем, но был узнаваемый хриплый голос, который помог нацелиться, сосредоточив мои мысли и дар. В случае же с Джимом и Бобом я краем глаза увидел их из задней части дома на колесах, но не разглядел лиц, и ни один из них не обладал опоминающимся голосом. Зная только имена, глупо надеяться поиграть в Тонто, как боялись они.
Я все еще был уверен, что ключ к плану сектантов и средство сорвать его находятся на ярмарке, но чем дольше прочесывал главную аллею, тем в большее уныние приходил от перспектив обнаружить добычу. Я пытался лавировать в бурлящей толпе на площади, но волны прохожих сопротивлялись мне и, как прилив, постоянно меняли направление. У одних лица были остолбенелыми от возбуждения, у других утомленными от переизбытка безрадостного «веселья», но всегда — равнодушными ко мне, как равнодушно море, затягивающее пловца в предательское течение.
Каждый раз, когда я проходил мимо карусели, лошади с безумными глазами скакали вверх-вниз все более лихорадочно и каллиопа[9] гудела все неистовее, отчего мелодия становилась еще более фальшивой. Машинки на автодроме врезались одна в другую с большим самозабвением, их токоприемники вышибали все более яркие потоки искр из переплетения проводов над головой. Визги пассажиров «Гусеницы» из туннеля и вопли тех, кто стоял в клетках на быстр вращающейся, а затем наклоняющейся «Центрифуге», звучали не как выражение восторга, а как пред смертные крики охваченных ужасом людей, когда и терзает боль от смертельных ран. Посетители, спотыкаясь, выходили из комнаты страха через гигантскую вертушку, и их пронзительный смех был для моих ушей похож на безумное гоготанье из самых глубоких палат сумасшедшего дома. Все это время гигантское лицо великана рычало и выдувало воздух, заставая гуляющих врасплох.
Если я слишком сильно сосредоточусь на Джиме и Бобе, если буду искать их в мигающих огнях и быстрых тенях аттракционов слишком настойчиво, слишком торопливо, то рискую превратиться из охотник» в добычу из-за обратного эффекта психического магнетизма. Иногда, когда я слишком долго или слишком напористо пытался притянуться к цели, ее притягивало ко мне. В таких случаях я замечал тех, кого искал только после того, как эти люди замечали и узнавали меня. Опасно, если гоняешься за безжалостными убийцами.