«Духовенство всего мира и его тёмное царство сделали невозможным создание хорошего общества, – объяснял благородный, мудрый старик с белыми бакенбардами и в колпаке (портреты Оуэна заменили у них иконы). – Духовенство насаждало таинственность, лживость и всякого рода нелепости, утверждая, что зло будет существовать вечно, ибо человек греховен по своей природе». Мальчики не чувствовали себя греховными, и их радовало утверждение Оуэна, что бояться смерти не надо, что после своего распада они переживут бесконечный ряд обновлений в виде «усовершенствованного существования». Их сердца были чисты, и потому так приятно было узнать, что главной задачей всякого передового человека является создание «хорошего общества» для приращения милосердия, доброты, любви, правдивости, но прежде всего и более всего – знания.
Правда, иные мнения Оуэна вызывали у мальчиков недоумение. Коли очевидно, что нынешнее запутанное, сложное и неразумное общество плохо, – надо его рушить, а старик почему-то уговаривает совершать переход к новому, простому и разумному состоянию постепенно, мирным путём. Спорили, спорили, наконец Добролюбов заявил, что плавное движение предлагается для развитой Англии, а к отсталой России не относится.
Не сразу принималась и суть оуэновского учения об отмене частной собственности и организации жизни общества вплоть до любого индивида на научных началах. Иные хихикали, слыша о детальном планировании в будущей коммуне кухни, столовой, спальни, прачечной, конюшни и пивоваренного завода, иные пугались разрешения родителям видеть детей лишь в определённые часы, иным жалко было отцовского дома, сада и огорода, лошадей и коров. Со временем мальчики пообвыкли к новым идеям, и большинство стало завзятыми оуэнистами. Подкупали простота учения и сознание своей избранности, ибо только они решились отказаться от ветхого уклада жизни и досконально постигли новое знание.
В институте ходила по рукам рукописная газета «Слухи» с дерзкими стишками. Высмеивались ректор, инспектор, преподаватели и даже покойный император. Начальство и хотело бы пресечь зло, но оказалось бессильным перед насмешками и полным нигилизмом дружно державшихся студентов. Попечителю учебного округа и министру просвещения доложили, что не стоит придавать большого внимания мальчишеским дерзостям, все мы были молоды и пылки, а со временем охладели и остепенились… Начальство было занято важными делами и потому удовольствовалось объяснениями. Между тем в том же году Добролюбов познакомился с одним из вождей прогрессистов Николаем Гавриловичем Чернышевским, открывшим ему двери в столичные журналы. Но занимали передовых людей не журнальные статьи – они всерьёз думали о коренном и насильственном перевороте в России.