Когда шестёрка известных всей Москве лошадей остановилась перед воротами купеческой вдовы Тимофеевой, в доме поднялась радостная суматоха. На стол в столовой стелили нарядную пасхальную скатерть, спешно ставили парадный серебряный самовар, а хозяйка достала из буфета футляр с особенной чашкой, из которой всегда поила высокопреосвященного. Собственно, воспоминание об этой чашке – и горячем чае! – и привело митрополита к Тимофеевой.
Хозяйка встретила почтеннейшего гостя на дворе поясным поклоном и поскорее повела в дом. Топили у вдовы жарко, и Филарет с удовольствием вздохнул полной грудью. В зале выстроились четверо сыновей вдовы, облачённые в тёмно-синие поддёвки, из-под которых виднелись розовые и голубые косоворотки, их жёны, с радостью сменившие кацавейки на нарядные душегреи, отделанные стеклярусом и вышивкой, вальяжные дочери, теребившие бахрому тёмных платков, расписанных цветами, тут же склонили головы тихие племянники и племянницы, в коридорах низко кланялись приказчики, приживалки и ещё какой-то народ.
– Святый отче, какую вы радость мне доставили! – расплылась в улыбке Клавдия Дмитриевна. – Чайку не изволите ли?
– С удовольствием, матушка! Ехал в одно место, да замёрз, – признался митрополит.
В столовой перед иконами в старом резном киоте Филарет прочитал молитвы, и сели за стол. Владыка любил эту семью, где жили просто, трудились честно и верили бесхитростно. Верховодили в купеческой Москве старообрядческие семьи, и тем более он был внимателен к таким купеческим династиям, как Тимофеевы, Бахрушины, Королевы, Носовы.
На стол водрузили парадный самовар, и хозяйка, не снимавшая после смерти мужа чёрного муарового чепца, сама налила митрополиту первую чашку.
– Прошу вас, владыка!.. Варенья или пастилы не угодно ли?.. Сухарики ваши любимые!
– Благодарствую, – Филарет мелко перекрестил чашку и с удовольствием отхлебнул глоток, – Всякий раз, Клавдия Дмитриевна, не могу налюбоваться на эту чашку! Хороша!
Чашка точно была хороша: высокая, изящной формы, с удобной ручкой, тонкого белого фарфора, вызолоченная внутри, а снаружи по снежно-белому фону расписанная яркими цветочными букетами. Чашку Клавдия Дмитриевна давно уж пыталась подарить митрополиту, но он не взял, сказав, что будет приезжать в гости и из неё чай пить. Хозяйка распорядилась на всякий случай выставить на стол обычное в дни поста угощение: красную и чёрную икру, осетрину, сёмгу, поспешно разогретые грибы, но владыка взял лишь сухарик, окунул его в чашку да прихлёбывал крепкий и душистый чаек.
– Что невестка ваша – разродилась?