– Мальчик, мальчик у неё! Как вы иконочку прислали, так оно и совершилось! Уж такой красивый, – не удержалась восторженная бабушка. – Глазки смышлёные, умненькие!
– Чаю, учёным будет, – пошутил митрополит.
– Избави Бог, – всерьёз ответила хозяйка. – У меня племянник учится в пансионе университетском, такие страсти рассказывает. Митя, расскажи владыке!
С дальнего конца стола послышался звонкий мальчишеский голос:
– И ничего страшного, тётушка! Просто один со старшего курса решил насолить инспектору. Купил широкие штаны из красного сатина и надел поверх панталон. Инспектор как увидел – это же нарушение формы! – и побежал за ним. А тот по лестнице вверх, стянул штаны и спускается в форменном платье. Потом ещё несколько раз посветился красными штанами, пока инспектор совсем не запыхался. Инспектор очень вредный, его не любят…
Рассказчик, бывший любимцем хозяйки, вдруг осёкся. Чинное молчание за столом сгустилось. Молодёжь оставила в покое изюм, чернослив и миндаль. Смотрели на гостя. Филарет покрутил головой и сдержанно сказал:
– Шутники… Да ведь начальство следует почитать, как родителей своих, ибо оно о благе нашем печётся. А всё же, Клавдия Дмитриевна, и студенты разные. Вчера вот был в университете на экзамене, так один студент – Чичерин – прекрасно отвечал из богословия. Впору семинаристу из лучших…
С дальнего края стола раздался звонкий голос:
– А этот самый Чичерин после говорил, что у него на каждый догмат по десять критических замечаний и он не младенец, чтобы слепо веровать!
– Ах ты… – вскинулась побуревшая лицом хозяйка на нарушителя благопристойности, но осеклась. – Простите его, ваше высокопреосвященство! Глуп ещё, сам не понимает, что болтает! Я его накажу!
– Подойди ко мне, отрок, – позвал посерьезневший Филарет.
Коренастый краснощёкий увалень, стриженный в скобу, но одетый в тёмно-коричневый сюртучок и светлые в клетку брюки навыпуск, потупясь, предстал перед митрополитом.
– Запомни, Димитрий, что от веры отвращает незнание или неполнота знания, а подлинно глубокое знание неизбежно приводит к вере… Спаси тебя Господь… За чай благодарствую, Клавдия Дмитриевна, поеду. А племянника не наказывайте!..
Едва митрополичья карета тронулась от ворот, купеческая вдова вернулась в столовую и стала вершить суд.
– Ах ты, негодяй! Висельник! Расстроил святого отца своими дерзостями!.. Прошка, Васька – долой с него сюртук! Пороть его!
– А владыка запретил! – тоненько пискнул преступник.
– Ты мне ещё указывать?! – взъярилась Клавдия Дмитриевна, схватила что попало под руку и швырнула в наглеца. От звона стекла и брызг белых осколков она очнулась.