Гвенди даже не думает о пробежке. В прошлый раз она сильно сглупила – все могло бы закончиться очень плачевно, и никакие волшебные шоколадки уже бы не помогли. Несложно представить, как бы все происходило: Шестидесятичетырехлетняя сенатор от штата Мэн парит в невесомости на спине, ее отказавшее сердце не реагирует ни на какие реанимационные процедуры. Дейл Глен – в окружении остальных членов экипажа – колет ей адреналин и проводит все необходимые реанимационные мероприятия. Увы, «заглохшее» сердце выключается окончательно. Доктор Глен еще пару минут пытается его запустить, после чего мрачнеет и констатирует смерть. Кэти Лундгрен со слезами на глазах спешит в капитанскую рубку, чтобы уведомить Айлин Брэддок из ЦУП. Еще прежде чем тело младшего сенатора от штата Мэн успевает остыть в медотсеке (Гвенди предполагает, что именно туда ее и поместят), Гарет Уинстон проникает в ее люкс-каюту и крадет пульт управления. Конец истории. Может быть, конец всему.
Полный бред, разумеется. Ее сердце работает как часы, что подтверждается результатами полудюжины стресс-тестов с дозированной физической нагрузкой. К тому же развитие болезни Альцгеймера иногда сопровождается параноидальными фантазиями. Это Гвенди вычитала в Интернете, среди прочих забавных фактов о вышеназванной болезни (и теперь очень жалеет, что полезла искать). Есть даже отдельное название для этого состояния: вечернее, или закатное, обострение. А поскольку закат здесь, на верхнем пределе, происходит примерно каждые 90 минут, это дает необъятный простор для странных мыслей.
У меня не вечернее обострение!
Может быть, нет. Но все равно никаких пробежек. Лучше перестраховаться.
Зато пройтись быстрым шагом будет полезно, думает Гвенди, усаживаясь на край дивана. Наклоняется и надевает кроссовки. Сначала – правый, потом – левый. Затем берется за шнурки… и замирает. Она понятия не имеет, что с ними делать.
– Да ладно, – убеждает она себя. – Конечно, ты знаешь, что делать.
Еще в детском саду их учили завязывать шнурки, и была даже специальная песенка. Что-то про заячьи ушки, да? Петельки на шнурках – это как бы заячьи ушки? Гвенди не помнит. Помнит только последнюю строчку: Вот какой хороший зая. Прямо сейчас Гвенди не ощущает себя хорошим зайчиком. Разве что очень испуганным зайчиком. Она честно пытается – не меньше полудюжины раз, – но у нее ничего не выходит. Совсем ничего.
Наконец, после краткого прилива слез и бессильного приступа ярости, в ходе которого Гвенди сбрасывает с ног кроссовки так, что они летят через всю комнату, она садится за ноутбук и открывает обучающий ролик на ютьюбе. Девочке в ролике – пять лет. Ее зовут Мэллори, она из Атланты, штат Джорджия. Сенатор Гвенди Питерсон трижды просматривает полутораминутный сюжет от начала до конца и бормочет слова детской песенки, которая теперь-то, конечно, вспомнилась: