– Нагалесса – девушка или женщина еще не замужняя, но прошедшая обряд помолвки, – поспешил просветить ее «Бог».
О да, она отлично помнила этот обряд! Аэлиша метнула в сторону жениха испепеляющий взгляд. Они поговорят. И о многом! Шейсаллех напустил на себя самый смиренный вид, но в его глазах не было и тени стыда или смущения. Он даже нашел наглости попытаться приобнять ее за талию, якобы желая помочь подняться по лестнице. Еще чего! Нахальные конечности липового бога тут же получили ощутимые шлепки.
– С характером, – хохотнул Тиршшан. – Брат, я требую подробного рассказа. И не вздумай сползать с темы.
– Губу закатай, змееныш бесхвостый, – буркнул обиженный Шейсаллех.
– Ага, как же. А погремушка не отвалится?
Несерьезная перебранка закончилась, стоило ее конвоирам подойти к двери. Мужчины переглянулись.
– Цветочек, как только двери откроются – не пугайся. Нам придется ненадолго усыпить окружающих, чтобы не мешали.
Она согласно кивнула. Ударом ноги распахнув дверь, Шейсаллех выступил вперед. Она толком не вида, но кажется, в него что-то полетело. Мужчина даже не дернулся. Щелчок пальцев, переливчатое шипение и ее слуха достигли многочисленные глухие удары об землю.
– Избиение нагхалесят, – проворчал Тирршан. – Никакой защитной магии.
– Откуда ей тут взяться? – отозвался Шейсаллех. – Любимая, поторопись. Они будут спать не больше получаса.
Аэлиша осторожно выглянула из дверного проема. Дворик перед церквушкой был просто устлан людьми. Она вздрогнула. Вооруженными людьми. Вилы, топоры, косы – как они не порезались, толкаясь перед входом. Около которого обнаружились вязанки с сухостоем. Их действительно решили поджечь. Немного масла и веток – и деревянная церквушка превратилась бы в пепелище за пару часов.
– Но почему они не успели? – потрясенно прошептала она, обходя лежащих вповалку людей.
– Трусость – только и всего, – Тиршшан брезгливо отпихнул мешающие пройти вилы. – Кто решит взять на себя смелость поджечь церковь? И бога в ней, – хохотнув, закончил он.
Угрожающий взгляд в его сторону зубоскал решил игнорировать. Шейсаллех все-таки пристроил руку на ее талии, и осторожно вел между валяющихся тел. Одно из которых ей было знакомо лучше прочих.
– Шейсаллех, подожди!
Аэлиша резко свернула вправо. Мужчина недовольно цыкнул, но проследовал пару шагов за ней.
– Вот, – она указала пальцем на валяющегося лицом в траве Томаса, – он мне отец?
Мужчина подошел ближе и присел на корточки.
– Нет, – лаконично ответил Шейсаллех.
– А можешь разбудить его?
Мужчины переглянулись. Молча подхватили упитанную тушу того, кто последние двадцать три года назывался ее отцом, и потащили прочь. Завернув в ближайший переулок они сбросили Томаса прямиком в дорожную пыль. Легкий пасс рукой и мужчина глухо застонал. Шатаясь и упираясь дрожащими руками в землю, он принял сидячее положение и осоловело огляделся по сторонам. Как только его взгляд прошелся по ее лицу, то в мутных глазах вспыхнуло так знакомое Аэлише отвращение и гнев.