Только его близость и крепкие объятья помогали ей удержать тело в вертикальном состоянии, а разум в сознании.
Тиршшан привел Томаса в чувство громкой пощечиной.
– Продолжай!
И мужчина не посмел ослушаться приказа.
Убивать Бертрана и Ханну Томас не хотел, справедливо полагая, что горе от потери ребенка будет несоизмеримо хуже. Наемники были хорошо подготовлены и справились с заданием. Так у маленькой Аэлиши появилась новая семья. А затем Томас перебрался в эту глушь. Аэлиша же с малых лет расплачивалась за то, что ее настоящие родители посмели быть счастливы. Только вот незадача, Вириш, любимый сын, положил на нее, недостойную, грязную девку глаз. Еще не растеряв остатки порядочности, юноша пытался противиться чувствам к собственной сестре, но не так давно, умело заведя разговор с не совсем трезвым батюшкой узнал, что сестренка то и не родная вовсе. Пришлось пригрозить наследством, тем более у Аэлиши уже наметился жених. Который отдал бы приличное состояние, при условии что невеста будет чистой.
– Вот только планы сорвались, – закончил мужчина, глядя на них исподлобья.
Ей так хотелось убить его. Своими ногтями разодрать жирную грудь и вырвать оттуда насквозь гнилое сердце, но все, что она смогла – это полный презрения взгляд. А потом Аэлиша просто развернулась и, не оглядываясь, пошла прочь. Прикоснуться к Томасу было слишком противно, настолько, что даже мысль о мести не смогла заставить ее сделать это.
И если бы она не была так ошеломлена, то наверняка бы услышала тихое шипение за спиной.
– Поцелуй вдовы? Ты слишком милосерден…
– Моя девочка не должна знать.
– Само собой. И все же – смерть от остановки сердца, да еще и с отсрочкой на пару недель – эта мразь не заслужила.
– Подобная милость лишь дань уважения доброте моей невесты. Любимая слишком чиста душой, что бы воспользоваться моими силами.
– Погоди, вспомнишь ты про ее добрую душеньку, когда придется объясняться.
– Прикуси язык клыком.
Ее выдержка закончилась аккурат в нескольких фунтах от последней деревенской постройки. Тихо всхлипнув, она уткнулась лбом в плечо идущего рядом Шейсаллеха. Мужчина тут же разомкнул объятья и мигом подхватил ее на руки.
– Поплачь, маленькая. Станет легче.
И она заплакала. Не стесняясь Тиршшана, Аэлиша всхлипывала, судорожно цепляясь за шею Шейсаллеха и пряча лицо в мягкой ткани ворота его рубашки.
Она оплакивала горе своих настоящих родителей и собственную жизнь, полную зла по прихоти мелочного, подлого человека. Мужчины деликатно молчали, давая ей время справиться с потрясением. Лишь на подходе к Храму она смогла более или менее взять себя в руки. А поплескав в лицо холодной водой из ручья, Аэлиша почти полностью успокоилась. Сил собраться предавала мысль о предстоящем объяснении с Шейсаллехом.