– Эй, парень, тебя подсадить? – спросил один из них, пожилой, с сизым испитым лицом.
Остальные дружно загоготали. Не успел я ответить, из противоположного угла камеры раздался высокий сиплый тенор:
– Братцы, это ж Бешеный! Сколько лет, сколько зим! Добро пожаловать в хату.
Голос принадлежал тощему парню с козлиной бородкой и татуировкой на щеке. Приглядевшись, я узнал в нем Ваську-танцора, с которым сидел на малолетке. Та еще мразь, хотя в свое время учился в балетном училище, правда, не окончил его.
– Братаны, это свой. – Васька поднялся с кровати и подошел ко мне. – Рад видеть тебя, Бешеный. Где руку повредил? Тебе подмогнуть?
Его дружелюбие не могло ввести меня в заблуждение. Такие, как Танцор, ничего не делали за просто так. Однако, пожалуй, его помощь сейчас была бы кстати. Васька помог мне залезть наверх. Сам подтянулся и сел рядом.
– Рассказывай, за что тебя.
– Ни за что.
Он заржал.
– Э, брат, все так говорят. Курить есть?
– Нету. Бросил.
– Хорош гнать. Чтоб Бешеный бросил смолить?
Я вспомнил последние слова Регины, которые она говорила мне перед тем, как меня схватили. «Ты не Бешеный. Он это не ты. Ему нечего терять». Это правда. Бешеному терять было нечего. Он знал одно: или выживет сейчас, в этот момент, любой ценой, или погибнет, и никто не станет о нем плакать. Никто. Поэтому не жаль. А обо мне станет плакать Регина. Еще как станет. И поэтому я должен жить.
– Слушай, Василий, шел бы на свое место, – сказал я Танцору.
Тот вытаращил на меня свои водянисто-голубые глаза.
– Ты че, в натуре, гонишь меня, что ли? Курева для друга пожалел? Эх ты…
– Говорю же, курева нет, – проговорил я спокойно. – Бешеного тоже нет.
– Как это нет? – Васька посмотрел на меня, как на сумасшедшего. – Вот же ты, сидишь.
– Так, нет. Был и вышел. А я Гусев Артем Константинович. Понял?
– Артем Константинович! – Танцор подавился смехом. Его желтые зубы оскалились, как у мартышки. – Держите меня, щас упаду.
Мужики внизу навострили уши. Васька продолжал трястись от хохота, и мне захотелось вмазать ему в рыло. Сильно захотелось. Но вместо этого я легонько ткнул его в спину. Совсем легонько, однако он сидел на самом краю и от неожиданности пошатнулся и полетел вниз.
– Ах ты… – Из Васьки посыпалась отборная матерная брань. Он вскочил с пола и кинулся к кровати.
– Лучше не лезь, – сказал я.
– Слышал, Танцор? – прохрипел один из картежников. – Не лезь к Артему Константиновичу. А то он тебя огреет своим гипсом.
Братва весело заржала. Васька заколебался. Я видел, что связываться со мной ему не хотелось.
– Попомнишь, – бросил он мне с угрозой.