— Не волнуйтесь, молодой человек. Докладывайте основные факты. В нашем распоряжении только двадцать минут.
— Товарищ Сталин, — ответил я, — для рядового члена партии встреча с вами — величайшее событие в жизни. Я понимаю, что вызван сюда по делу. Через минуту я возьму себя в руки и смогу доложить основные факты вам и товарищу Ежову.
Сталин, кивнув, спросил меня об отношениях между политическими фигурами в украинском эмигрантском движении. Я вкратце описал бесплодные дискуссии между украинскими националистическими политиками по вопросу о том, кому из них какую предстоит сыграть роль в будущем правительстве. Реальную угрозу, однако, представлял Коновалец, поскольку он активно готовился к участию в войне против нас вместе с немцами. Слабость его позиции заключалась в постоянном давлении на него и возглавляемую им организацию со стороны польских властей, которые хотели направить украинское национальное движение в Галиции против Советской Украины.
— Ваши предложения? — спросил Сталин.
Ежов хранил молчание. Я тоже. Потом, собравшись с духом, я сказал, что сейчас не готов ответить.
— Тогда через неделю, — заметил Сталин, — представьте свои предложения.
Аудиенция окончилась. Он пожал нам руки, и мы вышли из кабинета».
После этой беседы по указанию Сталина был разработан план оперативных мероприятий по интенсивному внедрению в ОУН, прежде всего — на территории Германии. В частности, планировалось направить трех сотрудников украинского НКВД в качестве слушателей в нацистскую партийную школу. Вместе с ними предлагалось послать для подстраховки одного подлинного украинского националиста, желательно при этом не слишком сообразительного. Другая часть плана предусматривала проникновение в абвер через украинские националистические каналы. План был согласован с Первым секретарем ЦК КП(б)У Станиславом Косиором и председателем Всеукраинского ЦИК Григорием Петровским. Для этого Судоплатов специально выезжал в Киев. Оба украинских руководителя проявили большой интерес к разрабатываемой «двойной игре».
Когда план докладывался Сталину, присутствовавший в его кабинете Г. И. Петровский заметил, что на Украине Коновалец заочно приговорен к смертной казни за тягчайшие преступления против украинского народа: он отдал приказ и лично руководил казнью революционных рабочих киевского «Арсенала» в январе 1918 года.
Реакция Сталина последовала незамедлительно. Судоплатову было приказано лично ликвидировать Коновальца. «За все время беседы Ежов не проронил ни слова, — рассказывал позже Судоплатов. — Прощаясь, Сталин спросил меня, правильно ли я понимаю политическое значение поручаемого мне боевого задания.