— Соберитесь, Роберт, соберитесь! — обувшись, я встаю, кладу руку на плечо Извековичу, у него хороший пиджак, из очень качественной кожи. — Вам позвонили. Кто вам позвонил?
— Не знаю. Я никогда не слышал этого голоса, а у меня прекрасная память на голоса. Я помню даже те из них…
— Роберт!
— Звонивший сказал, чтобы я не смел уезжать. Что у него ко мне вопросы. Что он встретится со мной завтра утром, за завтраком, что будет ждать меня в ресторане, в этом отвратительном ресторане. И он упомянул об обстоятельствах одного дела, напомнил мне кое-какие детали, о которых не мог знать никто. Он описал, как выглядела одна женщина. Мы были вместе в Нормандии. На ней был светло-кофейный плащ и шелковая косынка, поясок плаща был так завязан, что, когда я хотел его развязать, он сильнее затянулся, и она сняла плащ через голову, вместе со свитером, а он… он сказал, какими духами от нее пахло. Можно допустить, что кто-то смог реконструировать, что я делал в тот вечер, но запах духов, но цвет ее белья!
Извекович достает бумажную салфетку и громко сморкается.
— Так вы не едете? — спрашиваю я.
Извекович не слышит моего вопроса.
— Это какая-то тотальная информированность,— говорит он. — Невообразимая. Невозможная.
— Так когда вы поедете? Сегодня? Завтра? После встречи?
— Сегодня. После ужина. Этот человек ошибся номером. Не было никакой Нормандии. Часов за пять доедем. Я люблю ездить ночью. Вещи собраны. Осталось положить все в машину.
В дверь ванной стучат.
— Мальчики! — Кламм стоит за дверью, царапает по ней ногтями. — Что вы там делаете? Мальчики! Ай-ай-ай! Прекратите! Мы уходим, Антон Романович, уходим с Ольгой Эдуардовной, хотим забрать с собой Роберта Ивановича. Отдайте нам его, отдайте! Вас же ждет такси? Я права? Возвращайтесь скорее, мы будем в ресторане или… Вы слышите? Мальчики!
Они уходят, я щиплю себя за руку — боли нет, я еще не вышел из наркоза. Вот сейчас меня откатят в палату, туда придут мои жена, дочки, даже сын придет, неизвестно где и как живущий, по щеке моей будут скатываться слезы умиления, потом придет врач, скажет, что результаты анализов вселяют оптимизм, что операция проведена вовремя, я выхожу из ванной, беру коробочку, которую удалось открыть Тамковской, в которой она увидела что-то красивое, что-то купленное в подарок моей младшей дочери, она, моя дочь, только что приходила ко мне в палату, у нее на скуле припухлость, этот подонок ее бьет, дай только мне выздороветь, приеду и ему покажу, но открыть коробочку не получается, никак не получается, я ищу потайную кнопку, зацепку, рычажок, безуспешно, меня ждет такси…