Догоняющий совсем рядом, я принимаю чуть влево, ветки кустов накалывают ладонь, но я терплю, ничем не выдаю боль, останавливаюсь, оборачиваюсь: черный силуэт возвышается надо мной на фоне черных куп деревьев, сквозь которые проходят тонкие лучи лунного света, смешавшегося со светом далеких фонарей, и догоняющий приближается вплотную, его толстые губы почти касаются моего лба — это лошадь, лошадь с сидящим на ней всадником, черная лошадь и всадник на ней весь в черном, рыцарь ночи, всадник кошмара.
— Антон Романович, — всадник наклоняется ко мне. — Заблудись? Садитесь сзади, я вас вывезу.
— Лиза! Лиза — это вы?
— Садитесь за мной, — отвечает Лиза Бадовская. — Я дам вам руку, вставляйте ногу в стремя…
— Что вы здесь делаете? Как вы здесь оказались?
— Вас ищу. Мама сказала — вы тут.
— Мама? Кто ваша мама?
— Диспетчер городского такси. Садитесь!
Черная лошадь прядает ушами, чуть приседает, я хватаюсь за Лизину коленку, она сухими пальцами жестко убирает мою руку, кладет ее на переднюю, низкую луку седла, я прыгаю на одной ноге, ловлю в темноте звякающее стремя и оказываюсь, губами ударившись о Лизино плечо, позади нее, сразу чуть съезжаю вперед, ударяюсь носом о Лизин затылок. Ее волосы давно не мыты, они влажные и плотно облегают круглый затылок.
— Какая у вас смирная лошадка, — отстраняясь, говорю я. — Кобылка? Такая смирная!
— Это Мальчик, мой любимый. — Лиза отпускает поводья, я чуть не падаю — ее любимый идет, переваливаясь, по уходящей к оврагу тропинке, каждый его шаг причиняет мне боль, я вижу непроницаемую темноту внизу, проплывающие надо мной в прозрачной темноте толстые ветви.
— Вы ловкий, — говорит Лиза. — Занимались конным спортом?
Мальчик насмешливо фыркает, жмется к кустам так, чтобы колючки оцарапали мою ногу. Лиза, съезжая назад по седлу, чуть нагибается вперед, хлопает Мальчика ладонью по шее, ее тугие ягодицы прижимаются ко мне.
— Первый раз, — отвечаю я.
— Да что вы! А не скажешь.
— Он и к вам приходил?
— Лебеженинов? Нет, я его встретила, когда он шел от жены.
— Еще до ларька?
— Конечно! Ларек-то был утром, я ребят позвала, рассказать о ночной встрече. Всю ночь не спала, тряслась. Я от сестры шла. Она там неподалеку живет. Он мне навстречу. Я как встала, так и стою, а он, мол, Лиза, Лиза, давай посидим, покурим, поговорим. Я — бежать. Утром я подумала — ну, он к жене сходил, в могилу вернулся, а он тут как тут — пиво, бутерброд попросил продавщицу в микроволновке разогреть. Мертвый, но замороженный бутерброд съесть не захотел. Я бы, если бы умерла, и такой съела, а он… Мальчик! Ну что ты творишь?! — Лиза натягивает поводья, слышно, как каблуки ее коротких сапожек ударяют под ребра Мальчику, потом поводья она отпускает, и мы легкой рысцой выезжаем из темной аллеи, впереди виден оставленный экспертами шатер, под ним, на козлах — закрытый гроб Лебеженинова.