Он отвлекся, казалось, только на миг – кулон на его шее словно бы задрожал и нагрелся. Зайкир дернул цепочку, вытаскивая украшение из-под одежды, а когда вновь поднял глаза, вокруг клубился туман, и сбоку подступало к тропе нечто огромное, темное, страшное. От неожиданности мужчина натянул поводья. Верный скакун всхрапнул, вскинул голову и остановился, перебирая ногами. Зайкир осторожно перевел дух – выступающий из тумана силуэт оказался всего лишь камнем и, кажется, тем самым, который описала ему Рун.
Вихрящиеся серые клочья лезли под одежду промозглой сыростью, оседали на волосах человека и гриве коня, затрудняли движение. Рун говорила, что так и будет. Вслед за туманом явятся и они – жуткие служители Бога Смерти. Зайкир полагал, что готов, – однако, когда полумрак вдруг дохнул потусторонней жутью и темные фигуры выдвинулись из клубящейся дымки, он испытал самый настоящий ужас. Его скакун взвился на дыбы, забил копытами. Один из Жнецов вскинул бесплотную руку. Зайкир натянул поводья, принялся успокаивать коня, хоть у самого зубы так и выбивали замысловатую дробь. Темные фигуры в развевающихся драных лохмотьях окружили всадника и двинулись в сторону Топи…
Этот путь через болото Зайкиру не удастся позабыть уже никогда. Первое время он пытался управлять скакуном – натягивал или ослаблял поводья, осматривался, вглядывался в топкую черную жижу под копытами, – но вскоре понял, что это бесполезно. Молчаливые сопровождающие знали дорогу, да и конь как будто чувствовал, куда можно ступить, чтобы не затянуло. В конце концов, усталость последних дней и пережитое нервное напряжение дали о себе знать, и посланник эймира впал в какое-то тупое оцепенение. В голове его крутились обрывки фраз и отголоски воспоминаний. Рун предупреждала: здесь, в Тайманских Топях, на тайной тропе, колдун может подсмотреть, что творится в голове у приближающегося к замку человека. Зайкир думал о Рун и помнил только ее. Какие красивые у нее волосы… Как они вьются черными кольцами, выбиваясь из-под кружевной накидки! Как обрамляют ее прекрасное лицо… Она такая гибкая, тонкая, хрупкая – совсем не похожа на сантарремских женщин! Странно, что эймир остался равнодушен к ее чарам… Впрочем, он слишком болен, чтобы думать о женщинах. А у нее доброе сердце – она ему помогает, лечит его, ночами не спит, стремясь облегчить участь больного. Зайкир и сам рад был оказаться на месте своего эймира, если бы за ним ухаживала такая красавица!..
На самом деле, сантарремец не испытывал к знахарке подобных чувств, но сейчас он не помнил об этом. Рун внушила ему такие мысли, чтобы обмануть Бодрейва и заставить его поверить в придуманную ею историю. Заитдану эта часть плана совершенно не нравилась, но девушка уверила, что Зайкир позабудет об этом, как только снимет кулон.