Охотник за нечистью и Похититель душ (Видана) - страница 60

– Охотников много. Почему именно я?

– Ты не первый – но самый сильный. Дара, подобного твоему, до сих пор не было ни у кого. Некоторые твои, хм, собратья, уже разыскивают для меня сверхъестественных существ по всему свету. Те же, кто отказался, покинули этот мир – и их уход я бы не назвал легким и безболезненным…

– Я не боюсь смерти.

– О, да! Ты не боишься – и это тоже делает тебя особенным. Я многое о тебе знаю, Венельд, сын Осбальда Райдсунда. Наполовину нарх, наполовину сеаниец, разочарование отца и вечная боль матери. Ты не был в родных краях с двенадцати лет – с того самого момента, как отец выгнал тебя из дому с молчаливого одобрения матери. Разве могли они предполагать, что дар, с которым ты родился, позволит тебе превзойти всех охотников, когда-либо бродивших по свету? Все, чего ты хотел – чтобы слава о твоих подвигах, силе и бесстрашии дошла до родителей, не правда ли? О, они знают! Осбальду было уже тридцать шесть, когда ты родился. Сейчас ему почти шестьдесят пять. Он состарился, потерял правую ногу и левый глаз, но не утратил боевого духа. Напиваясь в таверне, он теперь хвастает не только собственными подвигами, но и победами своего единственного сына. Да-да, других сыновей Велиана не сумела ему подарить. После тебя у них родились три дочери, так что у тебя есть сестры. Несмотря на пьяные разговоры в таверне, дома у Осбальда имя твое по-прежнему под запретом. Сестры о тебе даже не знают, а мать плачет ночами в подушку и узнает о сыне тайком у чужих людей. Как видишь, мои верные слуги снуют везде.

Весть о родителях больно резанула по сердцу, но Венельд постарался не подавать виду. Да, он хотел, чтобы они им гордились – а кто этого не хочет? Бедная мама! Отец, должно быть, разочарован – как бы он ни любил жену, нархи судят о мужчинах лишь по его собственным подвигам и по деяниям достойных сынов, которых он воспитал… Скрипучий голос колдуна прервал невеселые мысли Венельда:

– А знаешь, твой отец был не так уж и не прав, утверждая, будто ты и сам недалеко ушел от тех, на кого тебе суждено вести охоту. Ты к ним действительно ближе, чем к миру людей. Ах, да, и, конечно же, Рун! – старик закатил глаза. – Разочаровать родителей, появившись на свет с необъяснимым даром, делающим тебя не вполне человеком, – это одно, а спутаться с ведьмой, темным созданием, одной из тех, кого тебе суждено уничтожать самою твоей природой, – совсем другое дело! Это ли не предательство самого себя, проявление темной сути?

Рун! Ярость при мысли о том, что треклятый колдун рылся в его воспоминаниях, выжгла в душе печаль. Венельд прищурил глаза: