А Венельду всё чаще являлась Рун. Та сила, чью природу он не мог разгадать, почему-то напоминала охотнику именно о ней, могущественной ведьме, долгое время скрывающей свою сущность от себя же самой. Рун приходила к нему, садилась напротив и замирала, глядя ему в глаза. Слова были им не нужны – они говорили сердцем. Рун призывала его отринуть всё человеческое – только так можно было спастись. Плоть слаба, дар же его могуч: Венельд-человек не покинет этого замка живым, охотник же, приняв своё настоящее имя, сумеет противостоять колдуну.
Чутьё, неизменно сходящее с ума в её присутствии, как ни странно, молчало: здесь и без того было слишком много потустороннего. Венельд не помнил, почему ему следует выбираться отсюда, но точно знал лишь одно: он должен идти по следу! Невероятно обострившиеся инстинкты охотника за нечистью являли ему сотни тысяч едва различимых следов, оставляемых обладающими магией существами. Он умел их выслеживать, как никто другой – и знал, как их уничтожить. Впрочем, здесь, в замке, находилось нечто, способное справиться с этой задачей гораздо лучше. То было Древо Смерти.
Рун кивала. Если призвание охотника – освободить мир от нечисти, то нет никакой разницы, как это делать. Осталось лишь полностью отрешиться от мира людей, принять и назвать себя – и путь будет свободен. «Я приняла свою Силу, – не открывая рта, говорила ему Рун, – и сбросила оковы». «Но ведь ты – одна из тех, кого мне предстоит уничтожить», – вяло возражал девушке Венельд. Рун улыбалась, вскидывала черноволосую голову – волосы змеями вились по плечам. «Что ты? Разве ты меня чувствуешь? Разве кажусь я тебе опасной? Путь принятия сложен, но он дарует покой».
После Рун приходила мать. Она ничего не говорила, лишь склонялась над сыном и принималась гладить его по голове. Это было приятно и будило давно позабытые ощущения. Дом, безмятежное детство, тепло и уют… Уложив корзинкой светлые косы, Велиана проворно сновала по дому, и любое дело спорилось в её ловких руках! А вечерами наступало время сказок – порой и сам Осбальд подсаживался послушать. В эти мгновения маленький Аттлард бесконечно любил и отца, и мать…
Резкий запах болота привёл Охотника в чувство. Что это за странные сны ему снились? Воспоминания ускользали, обращаясь призрачной дымкой… И зачем он свернул к Тайманским Топям? Едва уловимый след чьей-то силы тянул его в чащу. Охотник прислушался, дав волю чутью. Так и есть – оборотень! И какой мощный! Не иначе, вожак. Что ж, он и приведёт преследователя к стае.
Чуть пригнувшись, Охотник шагнул под деревья, преследуя намеченную добычу, и скрылся в лесу…