— В мечети будет открыт свободный доступ женщинам, — безжалостно продолжает Абдул-Фатах.
— Женщинам? — ужасается Шамси.
— А что ж в том дурного? Мы и здесь, в Баку, готовы их приглашать в мечети.
Шамси не верит своим ушам:
— Здесь, в Баку?
— Пусть лучше ходят в мечеть, чем в женский клуб! — разъясняет Абдул-Фатах.
С последним Шамси приходится согласиться: если б Ругя, вместо того, чтоб шляться в женский клуб, посещала мечеть, все, конечно, осталось бы по-старому. Согласиться, в конце концов, приходится Шамси и с тем, что советами Абдул-Фатаха относительно Балы не следует пренебрегать.
Шамси поехал на промыслы.
Он вырвет сына из недостойных рук — добром, хитростью, силой!
Шамси не был на промыслах с той поры, когда ездил туда за Баджи, и теперь, уже в начале пути, его поразили происшедшие за это время перемены. Внимание его привлекло красивое здание нового вокзала, выстроенного на месте невзрачного, старого здания. Вместо грязных вагонов промыслового поезда, тащившегося не быстрее, чем хороший фаэтон, он увидел свежевыкрашенные чистенькие вагоны электрички. Электричка Шамси понравилась: он любил благоустроенность и чистоту. Много перемен мог бы заметить Шамси и на самих промыслах, но по мере того как он приближался к цели своей поездки, все меньше интересовал его окружающий мир и все сильней разгоралось в нем одно-единственное желание — скорей увидеть сына.
Шамси разыскал дом и, пройдя длинную стеклянную галерею, робко заглянул в окно.
Он увидел Балу. Сын!.. Сердце Шамси забилось с такой силой, с какой не билось уже давно. Благодарение судьбе: сын жив, и в комнате, кроме него, никого.
Шамси решительно толкнул дверь и вошел в комнату. Бала сразу узнал отца. Шамси раскрыл объятия и застонал. Отец и сын бросились друг другу навстречу. Давно не проявляло грузное тело Шамси такой ловкости!
Шамси прижал Балу к груди и долго, долго не отпускал. Как сдержать отцу слезы, если не видел он своего сына три года?
Трудно сдержать эти слезы, в которых сливаются радость и печаль, особенно при виде ответной радости сына. Но убедившись, что Бала здоров, весел, опрятно одет, Шамси вскоре успокоился и принялся осматривать комнату.
Жилище показалось Шамси убогим, но он с удовлетворением отметил, что всюду царят порядок и чистота.
У окна стояли рядом два столика, на каждом — книги, тетради, чернильница.
— Это мой стол, — сказал Бала, указывая на ближний. — Здесь я учу уроки.
— А это что у тебя? — спросил Шамси, увидя на столике картонный, аккуратно склеенный домик.
— Это я сам сделал и раскрасил. У меня скоро будет из таких домиков целый город!