Дело было сложнее.
Хабибулла понимал, что за спиной эмигрантов мусаватистов стоят могущественные государства — Франция, Англия, Соединенные Штаты, — готовые организовать новую вооруженную интервенцию и вновь создать из обломков былого мусаватское правительство.
Сама по себе эта мысль не лишена была оснований, и Хабибулла связывал с ней большие надежды.
Он представлял тот счастливый день, когда вернутся из-за границы его единомышленники и станут у власти: Правда, они уже были один раз разбиты — в марте восемнадцатого года, но ведь вернулись же они затем к власти в сентябре. Тогда их поддержали Германия и Турция, но что стоят эти государства по сравнению с теми могущественными державами, поддержки которых его единомышленники и друзья-эмигранты добиваются сейчас на Даунинг-стрит и Кэ д’Орсэ, подбадриваемые Вашингтоном?
«История повторяется» — убеждал себя Хабибулла, черпая уверенность в нашумевшей в ту пору книге Шпенглера «Закат Европы»: разве не утверждала эта книга, что события истории движутся как бы по спирали и, хотя в обновленном виде, но, в сущности, такими же, «возвращаются на круги свои», подобно вечному ветру из «Экклезиаста»?
«История повторяется!» — твердил про себя вслед за Шпенглером Хабибулла и верил: они вернутся в Баку, его учителя и друзья! Но если так — какой ответ даст он, когда спросят, что делал он здесь в эти трудные годы их скитаний и унижений на чужбине и какую внес лепту для торжества общей цели? А они непременно спросят! И ответ может быть только один: список угодных им дел. И чем длинней будет этот список, тем щедрей будет заслуженная награда.
Вот что заставляло Хабибуллу все чаще захаживать к Ляле-ханум на огонек и чувствовать себя готовым выполнять волю зарубежного центра, ничем не брезгуя, лишь бы увеличить счет своих заслуг.
То, на что недавно решались только смелые женщины, становится повседневным явлением — на многочисленных женских собраниях десятки и сотни азербайджанок демонстративно сбрасывают с себя чадру.
Успехи советской власти в ее борьбе за раскрепощение женщин вызывают сопротивление реакционных кругов, и время от времени силы реакции активизируются. Никто, разумеется, не осмеливается теперь выступать в защиту чадры открыто, и борьба со стороны приверженцев старого принимает сложные, завуалированные формы. На митингах и на страницах газет возникают дискуссии и споры лишь о методах борьбы с чадрой. В этих дискуссиях, спорах активно участвует и азербайджанская учащаяся молодежь.
На собрании в техникуме, созванном городской комсомольской организацией, решил, на правах работника Наркомпроса, выступить Хабибулла. Вот где можно увеличить счет своих заслуг перед зарубежным центром! Здесь они, пожалуй, будут более серьезны, чем в спорах о таре и кеманче.