В тот воскресный вечер Карл и Ариэль собирались на лодочную прогулку. Семья Карла владела парусной яхтой и моторным катером, которые швартовались у пристани на озере Синглтон. Ариэль обожала лодочные прогулки. Она говорила, что любит ветер, веющий над водой, ясный голубой небосвод над головой и цапель, которые расхаживают по камышовым зарослям, будто на ходулях. Говорила, что любит чувствовать себя свободной от косности и грязи земного мира.
После ужина она села на веранде дожидаться Карла. Я вышел и сел рядом. Ариэль всегда радовало мое общество. За одно это я любил ее. Отец, ушедший на поиски Тревиса Клемента, еще не возвращался, и я, сидя рядом с сестрой, наблюдал за Тейлор-стрит и высматривал наш «паккард».
Ариэль надела белые шорты, маечку в красно-белую горизонтальную полоску и белые матерчатые кеды. Волосы она подвязала красной лентой.
— Отлично выглядишь, — сказал я.
— Спасибо, Фрэнки. Комплиментов много не бывает. — И она легонько подтолкнула меня бедром.
— Как оно вообще? — спросил я.
— Что «оно»?
— Влюбиться. Это что-то липкое и сладкое?
Она засмеялась.
— Сначала это прекрасно. Потом жутковато. Потом… — Она взглянула в сторону холмов, в сторону Высот. — Сложно это все.
— Ты выйдешь за него замуж?
— За Карла? — Она помотала головой.
— Мама боится, что выйдешь.
— Мама ничего не знает.
— Она говорит, что волнуется, потому что любит тебя.
— Волнуется она, Фрэнки, из-за того, что боится, как бы я не разделила ее судьбу.
Я не понял, что именно она хотела сказать, но, как и все мы, я понимал, что моя мать не очень довольна своей жизнью в качестве жены священника. Об этом она говорила многократно, обычно примерно такими словами: «Когда я выходила за тебя, Натан, то думала, что выхожу за адвоката. А на это я не подписывалась». Чаще всего она говорила это, подвыпив, — конечно, жене священника такое не подобает, но с матерью все-таки случалось. Она питала слабость к мартини, иногда наливала себе стаканчик-другой и в одиночестве потягивала его, сидя в гостиной, в то время как на плите выкипал суп.
— Она отправила папу искать мистера Клемента, — сказал я. — Мистер Клемент побил миссис Клемент и Питера.
— Я слышала, — отозвалась Ариэль.
— По-моему, я делаю много такого, за что меня стоило бы побить. Но на меня только кричат. Я этого заслуживаю. Я не самый лучший ребенок.
Она повернулась и серьезно взглянула мне в лицо.
— Фрэнки, не надо себя недооценивать. У тебя замечательные способности.
— Мне надо быть более ответственным, — сказал я.
— Ты еще успеешь стать более ответственным. Поверь мне, это не самое главное.