Без сомнения, если бы не стремительный напор Лены, мы жили бы сейчас в нашей комнатушке, окруженные любимыми нами картинами и немного менее любимыми соседями по коммунальной квартире. Идея отъезда давно витала в воздухе, и, хотя я не был абсолютно уверен в необходимости этого, Лена убедила меня, что мы должны уехать, "если не для себя, то хотя бы для дочери". Как всегда она была права, а я "не дальновиден". Лена превзошла самое себя, и после собирания справок, волнений и мытарств мы оказались здесь, в Мельбурне.
Обмен же с мамой камнем лежит на моем сердце, и теперь я думаю, что оказался в этой ситуации полным подлецом. Почти одновременно с подачей бумаг на отъезд Лену осенило, что самое разумное — это обменяться нашими квартирами.
— Какое безумное расточительство! — убеждала она меня. — Твоя мама живет в трех комнатах, в то время как мы по-нищенски ютимся в этой лачуге!
— Так мы уезжаем!
— Вот именно потому мы должны меняться и притом незамедлительно. Представь, твоя мама умрет, и пропадет такая огромная площадь! проникновенно и страстно вскричала она.
Увидев мое перевернутое лицо, она осеклась, но, помедлив, продолжала увереннее:
— Ее можно сдавать или просто продать, ведь это огромные деньги! Подумай сам: мы проживем в Австралии несколько лет, и нам захочется купить квартиру или дом, верно? Я полагаю, ребенок имеет право жить в человеческих условиях!
— Лена, а куда же мама?! — сказал я убито.
— В нашу комнату, конечно!
— Я не могу предлагать такие вещи!
— Ты просто слюнтяй, дохлый несчастный слюнтяй! Вот так всегда: черную работу приходится делать самой! Завтра же поговорю с Ириной Александровной.
— Я против, не делай этого! Остановись!
На мои слова и просьбы Лена просто не обратила внимания. Она приняла решение, и это не обсуждалось.
На следующей неделе Лена несколько раз звонила маме, любезно справлялась о здоровье, о приближающихся огородных делах: что, как и почему лучше сажать в этом году, не без юмора рассказывала о Динкиной жизни и, наконец, договорилась о встрече.
Наутро она отправилась к свекрови, не имея точно отрепетированного плана. За окошком пригородной электрички пролетал светлый лес, но Лена не думала, что теряет его на многие годы, не испытывала ни горечи от расставания, ни печали или сомнений, а только ликующую радость, какую, бывает, чувствуешь, когда дела идут в горку и за что не примешься — все удается, все получается. Полустанок она едва не проскочила и, выйдя из поезда в числе нескольких пассажиров, не сразу сообразила, куда идти. Здесь она не была много лет.