Они неторопливо гуляли в этом пленительном царстве безмятежного покоя, и Вальдемар с присказкой «Ты иди, я догоню» время от времени останавливался, якобы разглядеть что-то за очередным штакетником, а на самом деле — чтобы со стороны полюбоваться ее восхитительно стройной фигурой. Но в этой временной беспечности, в наслаждении беззаботным отдыхом каждый из них особенно остро ощущал недоговоренность, возникшую между ними в последнее время.
Не во всем они воспринимали окружающий мир одинаково. В отличие от радужных восторгов Вальдемара, Анюта была более сдержанна. Но об этих расхождениях говорили свободно и спокойно, без нажима, пытаясь переубедить несогласную сторону, чаще всего безуспешно. Различия в оценках происходящего не омрачали взаимных чувств, основанных не только на интимном притяжении, но и на безграничной вере в порядочность друг друга. Недоговоренности возникали по иному поводу, и они отлично знали, что именно беспокоит каждого из них в глубине души.
Ленивый прогулочный шаг не соответствовал настроению Вальдемара. Он понимал, что Анюта сейчас переживает о том же, что и он, однако ее врожденное чувство такта и гордости не позволит ей начать разговор первой, и после поездки в Кратово тяжесть на душе нарастет. Она стоически не коснулась больного вопроса на свадьбе Орла и теперь ждет, отчаянно ждет, когда начнет Вальдемар. Эта неспешная прогулка по пустынным дачным улочкам располагает именно к тому разговору, который для нее жизненно важен и которого страшится его трусливый рассудок. Нет, увиливать уже нельзя! Она доверяет ему, и он не имеет права обмануть ее ожидания. Он, именно он обязан начать.
Но как?
Он обнял ее за талию, прижался щекой к щеке.
— Анютка, я же не двоечник с задней парты, знаю, о чем ты думаешь, — о том же, о чем и я. Сколько лет мы с тобой вместе?.. Познакомились, когда ты была первокурсницей, а теперь — дипломированный педагог. Когда училась на третьем курсе, мы положили меж собой клятву верности. И теперь настало время решений, вернее сказать, не решений, а решения одного-единственного вопроса, который висит в воздухе. Ты знаешь, о чем я говорю.
Анюта шла молча, глядя себе под ноги, не отстраняясь, но и никак не реагируя на его слова, которые, казалось бы, должны отозваться проявлением эмоций. И по ее напряженному молчанию Вальдемар понял, что она ждет от него прямого, честного ответа на главный вопрос.
Прямого, честного!
И он пошел на глубину. Заговорил горячо, сбивчиво, но предельно искренне.
Он исповедовался. Впервые в жизни.
— Анюта, дорогая, я хочу объяснить тебе, почему торможу с ребенком. В моих генах сидит горький опыт родителей. Отца всю жизнь угнетала униженность бедностью, он испытывал душевные муки оттого, что не мог по-настоящему обеспечить семью. Бытовое иго заело. Из-за этого мама сделала три аборта, они не могли позволить себе иметь двух детей. Отец не пьяница, не мот и не гуляка, он рвался изо всех сил, но ему раз за разом не везло — так сложилась судьба, стечение обстоятельств, наконец, злой рок. Я вылез только за счет... — Запнулся. — Да, эта власть какая-никакая, а все же дала мне возможность получить высшее. Кстати, я всю жизнь буду добрым словом поминать Александра Сергеевича, он сумел создать на кафедре такую атмосферу, что я... Я с пятого класса школы, когда начал осознавать себя, всегда считался парием — одет беднее всех, курить не начал только потому, что не было лишней копейки на сигареты. Боже мой, как я завидовал пацанам, которые соревновались, кто круче пустит дым через ноздри или кольцами. Анюта! Ты же меня знаешь, я не мог позволить себе «стрелять»! Я и в институте не курил, стипендию почти полностью отдавал маме, только раз в месяц на выпивку скидывался.