Кого-то из матросов, вдохнувшего слишком рьяно, с кашлем выворачивает за борт.
Плывущий в первой шлюпке Тритон зло ругается на неизвестном Аде диалекте и встает со своего места, оглядываясь по сторонам в поисках источника накрывшего их смрада. Сидящий рядом Ричард запоздало хватает ее за предплечье, стремясь удержать от того же, но она с криком отпрянывает от борта и без его помощи.
Из воды, в предсмертной агонии широко распахнув блеклые рыбьи глаза и сожженный рот с обугленными остатками языка, прямо на нее смотрит живое еще существо.
В ужасе от увиденного Ада оглядывается по сторонам, на бушующие волны, одну за другой выбрасывающие из морской пучины безвольных серых тварей. Полусожженных, мертвых или из последних сил бьющихся в муках с шипящими криками, клацающих острыми зубами и, обезумев от боли, рвущих собственные обожженные тела звериными когтями.
Последним, что она видит, прежде чем в сгоревшую, но еще живую плоть на груди первой русалки входит меч рыцаря, становится ее серая когтистая рука, протянувшаяся будто в мольбе.
Глава 13, или Дурная кровь
"I'll tell you a secret" he continued, as he walked along. "There is only one thing in the world I am afraid of".
"What is that?" asked Dorothy; "The Munchkin farmer who made you?"
"No," answered the Scarecrow; "it's lighted match".
Frank Baum, "The Wonderful Wizard of Oz"
***
625 год от Прибытия на Материк
Крупные волны налетают на каменный островок и разбиваются о него с яростным плеском. Так, будто, обезумев, стремятся поглотить, чудовищными языками утянуть ко дну всех живых, собравшихся на нем, принести в жертву своим безжалостным подводным богам. Отброшенные ударом брызги падают на камень, стуча по нему, как тяжелые крупные жемчужины с порвавшегося ожерелья, сверкая и искрясь в лучах утреннего солнца. Сильный ветер протяжно завывает, просачиваясь в щели меж каменных отростков, своим неровным полотном усеявших скалу.
Мраморное море, омывающее берега Венерсборга, не стояло и в отдаленной близости с Неспящим, некогда своими буйными волнами подхватившим и принесшим корабли уже потерявших всякую надежду людей к землям Материка. Они приходились друг другу братьями по стихии и в то же время были будто ленивый домашний кот, лоснящийся и раскормленный хозяйскими харчами, и кровожадный тигр, обитавший в диких лесах Керсака. Опасны человеку в нем были не столь коварные рифы и частые штормы — первые мог разглядеть зоркий глаз дозорного, а предвестия второго распознать каждый опытный моряк. Истинную опасность являли собой многочисленные морские твари, в обилии водившиеся этих водах. Кракены, дагоны, левиафаны, морские змеи и еще многие другие. Из всех них русалки, пожалуй, были самыми безобидными, но и встречались на пути мореплавателей куда как чаще.