Губы рыцаря чуть вздрагивают, но в голосе, разрезающем опустившуюся на пещеру звенящую тишину, слышен непоколебимый лед:
— Мой подвиг — уж точно не в том, чтобы скрываться в вонючей яме, будто трус.
— Все сказали, петухи? — учтиво интересуется молча наблюдавший за ними Блез. — Тогда мой черед. Странно тебе говорить, рыжий, но я согласен с сиром. Страшно неохота лезть в это пекло, а уж тем более без путевого плана, но если выблядок и вправду расплавит плиту, пока мы будем его как собачонки снаружи дожидаться, — можем забыть даже о следующем тайнике, а о мече и подавно. Если штаны намочил — отсиживайся здесь вдвоем с девчонкой.
— Я с вами пойду, — робко встревает Ада, — безопасно мне было и в барском замке, — она взволнованно облизывает губы. — Могла бы туда вернуться, если бы того хотела.
На миг Коннор удивленно замирает, никак не ожидав услышать подобных слов еще и от нее. Он отмечает испуганный, но вместе с тем горящий огнем азарта взгляд на желтоватом в свете факела лице. После известия о ее участии в поисках меча каждый день Коннор только и ждал, когда, стыдливо опускающая глаза на носки собственных ботинок и теребящая край рубашки, она все же попросит вернуть себя домой. Он догадывался и о том, сколькими хлопотами это обернется для них. Случись это до сегодняшнего дня — он понадеялся бы, что Ричард проявит благоразумие и за некоторую плату пристроит ее в идущий на север купеческий караван, продолжив собственный путь в прежнем направлении. Теперь же, едва подумав об этом, он мысленно клянется самому себе, что, если они выберутся из проклятого тайника живыми, он собственноручно усадит девицу в седло рыцарского коня, чтобы уж точно не сумела бежать, и всеми силами убедит друга, что возвращение пропавшей дочери в отчий дом — подвиг хоть и не столь звучный, но ничуть не меньший. И уж тем более спокойно стало бы у Коннора на душе, пропади нужда приглядывать за пусть и смелой, но совершенно беззащитной девчонкой, когда они едва ли могли быть уверены даже в собственной безопасности.
Опомнится его заставляют шорох и движение впереди, когда все так же оскорбленно молчащий рыцарь с осторожностью, чтобы не коснуться горячего камня, пролезает в оставленное драконьим огнем отверстие. Коннор провожает его тяжелым взглядом, прежде чем самому двинуться следом. Проходя мимо наемника краем глаза он замечает промелькнувшую на его лице ухмылку и, едва сдерживая отчаяние в голосе, бросает:
— Пошел ты. Я не из-за тебя.
***
Стены потайного коридора, куда они попадают, менее всего походят на прежде виденное в пещере: рифленые, покрытые плавными складками, будто мягкая ткань, со светлыми и темными вертикальными полосами, играющими в свете факелов, подтеками давно застывшего камня и налетом селитры. Пол здесь оказывается чуть ниже — под ногами противно хлюпает, а от стен тянет сыростью. По правую руку от них тихо плещется вода: по-видимому, попасть внутрь загадочному наследнику следовало вплавь из пещеры. Едва ли создатель тайника предполагал, что его отыщет нетерпеливый абаддон, решивший сократить дорогу.