У Коннора нет сомнений, что многие века назад и этот путь был создан драконом — по-видимому, самим Блэкфиром. Под сводом тоннеля все они легко могли стоять в полный рост, не опасаясь удариться головой, а пройти здесь, даже не соприкасаясь плечами, сумела бы и шеренга из трех человек. Вдоль позвоночника невольно пробегает дрожь, когда Коннор вдруг понимает, что представшее их взглядам — лишь крохотная часть от того, на что был способен Черный Дракон, и в мыслях, впервые с пятилетнего возраста, начинает медленно таять лед недоверия к легенде о магии столь могущественной, что она сумела взрастить на неприветливых землях Материка целую империю.
Коннор подмечает растерянный вид Ричарда, но, едва ощутив внимание к себе, тот мигом подбирается и с уверенностью направляется вперед.
— И вправду, — Блез кисло оглядывается на оставленный позади подводный вход, прежде чем двинуться следом, — на кой хер мочить сапоги, если можешь продырявить стену...
— Отыскать меч может лишь достойный владеть им, — напускной бравадой Ричард упрямо стремится скрыть сквозящее в голосе волнение, — подобному чудовищу это не удастся.
Несмотря на недовольство происходящим, Коннор старается ни на шаг не отстать от несущегося вперед по тоннелю друга — сам Язык был не столь велик, и потому огонь древнего дракона источил его чрево, будто дождевой червь землю. Коридор перед ними петляет во все стороны, извивается вверх и вниз: от возвышенностей, забираясь на некоторые из которых они вынуждены цепляться за неровные стены, до низин, притопленных водой, и кажется, будто пути нет конца.
Остановиться на пару мгновений их заставляют лишь вдруг возникшие на пути каменные ворота — за очередным поворотом коридор резко расширяется и обрывается двумя тяжелыми створками. Проплавленными насквозь так же, как прежде стена пещеры.
Жар от нового прохода оказывается сильнее, и Коннор чувствует, как вниз по спине скатываются капли пота. Сердце тяжело бьется у самого горла, мышцы напрягаются, будто туго натянутые корабельные тросы. В эти томительные минуты ожидания неизбежной встречи он — вновь бесстрашный защитник человечества. Не выслеживающий ни в чем не повинных, не держащий их под замком долгие годы, безвозмездно утоляя собственную паскудную жажду насилия. Сейчас он движется по следу чудовища, в силу опыта и познаний вынужденный оберегать тех, кто оказался рядом. Вновь охотник. Вновь кассатор.
Человека, чьи слабо дымящиеся останки они, едва сдерживая подступающую рвоту, по разваливающимся горелым частям складывали на носилки в тот день, звали Свен Грогенрик. Он прослужил Ордену без малого шестнадцать лет и был столь высоко оценен рыцарем-командором Ортом за личные заслуги, что тот пожаловал ему должность командующего Истрадом — одной из трех резерваций, где держали абаддонов первого порядка. Тех, кого удалось взять живыми. Тех, кто действительно был смертельно опасен для людей, и тех, кому попросту не повезло попасть под эту старую классификацию. Сам же командующий Грогенрик был худшим человеком, которого за все двадцать лет жизни Коннору только доводилось встречать не только среди кассаторов, но и их заключенных. Ходили слухи, будто на службе в другой резервации тот не единожды насиловал заключенную, а узнав о ее беременности помог устроить побег. С тем, чтобы самолично застрелить, скрыв все следы и выставив себя героем, стоило ей броситься к лесу.