Теперь же ответ будто сам идет к нему в руки. Он, Амиан, обычный сын греннской шлюхи, может стать частью того великого, что навсегда изменит их мир, наконец подарит цель его собственной жизни и надежду на эту самую жизнь после того, как все закончится. Его до лихорадочной дрожи пугает то, во что он ввязался и в чем увязает все глубже с каждой минутой, но больше пугает лишь шанс потерять все это.
— Но правду сказать, — голос Видящей вырывает его из раздумий, — я предпочла бы видеть деревья. Задевать их бывает больно, — она со смущением улыбается.
— Сам-то ты что можешь?
Амиан поворачивается к Клыку, услышав голос с сильным акцентом Дикой Долины. Правильными чертами лица, смягченными светом огня, и голубыми глазами он походит на своего сидящего поодаль брата, в остальном же меж ними нет и крохотного сходства. Друид при себе не имеет никакого оружия, а крепкое тело с воинской осанкой, раскрашенное старыми шрамами, под плащом сокрыто свободной туникой. Тем страннее выглядит узор глиняных полос на его лице, в землях Долины наносимый перед боем. Обуви, к вящему удивлению постоянно замерзающего Амиана, он не носит вовсе, а его доросшие до лопаток темные волосы удерживает лишь тонкий кожаный ремешок на лбу. За целый день пути никому так и не довелось услышать его голоса, однако же молчание вовсе не мешало Друиду возглавлять их в пути через лес. Он безошибочно вел их самым надежным путем. Частенько сбегавший Амиан прекрасно знал о многочисленных болотах в этих лесах, как-то раз кассаторы нашли его по крику, увязшего по самое горло. За минувший же день он так и не увидел ни единой топи. Стороной обходили их и дикие животные. Порой они мелькали неподалеку, но исчезали среди деревьев — быстро и словно бы с почтением.
В отличие от брата, Клык оставляет лицо девственно чистым, а сам он одет в грубый доспех из вываренной кожи. Его светло-русые волосы коротко острижены, а на висках и затылке вовсе сбриты, пояс же оттягивают ножны с мечом. Амиану еще не довелось узнать, какими силами наделило его перерождение, но чутье подсказывает ему, что едва ли оружие и впрямь все еще необходимость, а не старая привычка.
— Ты ж с нами теперь, так оно ведь? — продолжает заждавшийся ответа долинник. — Покажи, что за зверя ублюдки запрятали в клетку.
Амиан чувствует, как от его слов кровь приливает к лицу, и невольно сглатывает.
— Дай ему освоиться, — с укором вмешивается Видящая. — Когда-то и мы боялись показать хоть кому-то, на что способны.
— Нечего здесь бояться больше, — возражает ей Клык, — и некого. Все они сгинули.