Подскочившая на ноги Ада видит, как расширяются зрачки наемника, заполняют собой глаза, лишают их обычного нечеловеческого вида. Холодность, было вернувшаяся к нему лишь пару мгновений назад, тает, будто настоящий лед над огнем.
— Ты этого не сделаешь…
— Это то, чего ты заслуживаешь.
— Никто не заслуживает попасть в лапы Мавра! Никто! Ты не знаешь его! Ты не знаешь, на что он способен!
В его глазах уже не простой страх, в них — настоящий ужас.
— Никто не заслуживает умереть за тебя, — жестко припечатывает Ричард. — Мне плевать, что будет с тобой, как и тебе было плевать на нас. Я — рыцарь Делориана и я совершу свой подвиг без помощи лживого ублюдка. Ты не стоишь того, чтобы позабыть о чести. Едва ли ты вообще хоть чего-то стоишь.
— Никакой ты не рыцарь, если отдашь меня ему! — Адан мотает головой. — Мавр никогда не убьет меня, смерть — самый надежный побег от него, а он такого не допустит! Пять лет он превращал мою жизнь в кошмар, он отобрал у меня все, что мог, но тогда я еще был наемником Триады! Если я вернусь туда как беглец, я развяжу ему руки! Ты и представить не можешь, что он готовит для меня, я сам не могу!
— С чего такая честь? — Коннор делает шаг ближе, с опаской глядя на меч у дергающегося кадыка. — Почему из всех наемников Триады именно ты?
— Потому что… — его губы чуть дергаются. — Потому что я убил его брата.
Коннор оторопело присвистывает, а складка между бровей Ричарда становится чуть глубже.
— Я не хотел этого! — срывается Блез. — Он не был чудовищем вроде Мавра, я не хотел убивать его, мне пришлось, чтобы выжить самому! Двурукий отдал меня ему на инициации, думал, мое убийство закончит его обучение. Они все так думали! Сунули меня под меч, будто кусок мяса, но это я убил его. Убил, чтобы он не убил меня, а не потому, что хотел этого! Я бы отдал все, лишь бы тогда мне выпал другой брат!
— И Мавр сделал тебя своим Правым Углом? Поставил убийцу брата готовить новых наемников, преданных тебе сильнее, чем ему?
— Он сделал меня Углом не ради этого, — Блез горько усмехается, и на миг отблеск пламени странно отражается в его глазах. — Он поставил меня учить этих детей — все пять лет — чтобы в конце концов мне пришлось выбрать тех, кому придется умереть. Чтобы именно я был тем, кто пошлет их на убой, как послали меня, — он поднимает взгляд на Ричарда и тот едва заметно вздрагивает. — Ты думаешь, он послал этих двоих просто так? У него полно первоклассных убийц, а он выбрал двух сопливых малолеток? Он хотел, чтобы я выбрал, между их жизнью и своей, хотел, чтобы я лично убил их обоих, — никто не перебивает, и он продолжает: — Тот парень, Киллиан. Он победил, но Мавр вышел против него сам, по своей прихоти. Он одним ударом перебил ему позвоночник, а я даже помешать не успел. Я не дал добить его, и что теперь? Я не спас его и только сильнее обозлил Мавра. Киллиан был лучшим из них, а теперь он даже ходить не может, он мечтает о смерти, и все это из-за меня! Не будь меня — он был бы цел. Все только потому, что я сам не захотел умереть еще тогда. Двурукий сдерживал Мавра, пока был у власти, но Двурукого больше нет, и этот сраный клад — мой единственный шанс.