Ада видит, с каким напряжением он пытается вспомнить хоть что-то, лишь бы вновь нарушить гнетущую тишину, и едва не прыскает при виде чуть порозовевшего от стараний лица. Осечься ее заставляет воспоминание о положении, в котором они оказались. Впереди фигура рыцаря все сильнее блекнет за стеной молочного тумана, своими сырыми пальцами забирающегося под одежду, на коже оставляющего следы из мурашек.
— Если девушку эльф поцелует, — меж тем вспоминает Коннор, — замуж ей уже не выйти. Все женихи, какие есть, перемрут как мухи.
— Всего-то от поцелуя?
Лишь слыша собственный голос Ада понимает, что же именно говорит, но уже не успевает сдержать слов. Дыхание перехватывает, а губы горят жарче, чем щеки, и она яро просит богов, чтобы каким-то чудом Блез не слышал ее слов.
— Всего-то? — переспрашивает Коннор, к облегчению Ады, не глядя на нее. — Удивительно еще, что по их мнению эльфы хоть дышат без убийственных последствий...
— Главное забыл.
Будто нарочно именно сейчас, сзади слышится хрипловатый от долгого молчания голос. Коннор поворачивается через плечо и, лишь следом за ним, Ада позволяет себе то же.
— Это что же?
— Если эльф попадет в гномье царство, — выбившаяся прядь волос падает прямиком ему на лицо, но Блез не заправляет ее обратно, позволяет немного прикрыть разбитую скулу, — то сами гномы побегут наперегонки занимать свои места в фамильных склепах. Это для них значит, что вот-вот свод обрушится им на головы.
— Так значит, — Коннор приподнимает бровь и оборачивается к нему всем корпусом, — эльфов у них там за столько лет так и не побывало?
— Разумеется. Раз уж великие царства целы, — Блез ухмыляется и тут же чуть морщится, потянув разбитый уголок губы. — Нет ведь у тебя поводов сомневаться в правдивости гномьих выдумок, рыжий?
Тот тихо прыскает:
— Если все как ты говоришь, я бы лучше послушал, как ты сам думаешь пробираться в Двинтилий, когда до него доберемся?
— Надеялся на своих ногах, но там уж поглядим, как с сиром отношения сложатся. Не захочется ли ему мне их переломать или еще что.
— Перед царской стражей тоже язвить начнешь, а она и не заметит, что ты сраный метис?
— Я квартерон, а не полукровка, — Блез запрокидывает голову набок и убирает волосы. Когда он заговаривает вновь, кадык на не сокрытом одеждой горле плавно движется под кожей. — Борода хоть и не растет, но, сам посмотри, уши круглые, — наемник вновь выпрямляется и встряхивает головой. — Эльфов в гномьих царствах тысячелетиями никто не видел. Хорошо если чистокровного признают, а смески на Материке только после Прибытия и появились.