— Третий раз повторять не стану — бросай!
Адан склоняет голову набок, словно изучая нахмуренные брови и сжатые в нитку губы девушки и вдруг криво ухмыляется, по своему обыкновению. Резким движением он выбрасывает в сторону руку с зажатым в ней кинжалом и, коротко свистнув в воздухе, лезвие впивается в дверную створку, точно в узкий зазор между двух досок. Стоящий едва ли в футе Ричард отшатывается в сторону и судорожно сглатывает, не отводя глаз от все еще чуть дрожащей части клинка, оставшейся снаружи.
Девчонка испуганно вздрагивает, но тут же еще сильнее хмурит брови, и упрямо смотрит в лицо наемнику, будто пытаясь напугать его своей решительностью.
— Остальное оружие. На пол, — она заминается, но все же переводит взгляд на Ричарда: — Ты тоже! Давай! Придурки... — тихо добавляет она в сторону испуганно косящихся на кинжал в двери соратников.
— Довольно демонстраций, — Блез морщится и приглаживает назад непослушные пряди, выбившиеся из-под шнурка, — я пришел к Гидеону. Где он?
— Пошел ты, — ее верхняя губа чуть приподнимается, обнажая зубы, будто у маленького хищного зверька. — Скажи спасибо если мы не убьем тебя за то, что разнюхал, где наше логово!
— Мое имя Блез Адан. Передай ему, будь добра, солнышко.
— Назовешь так еще раз — выстрелю, — она зло скалится. — Чем докажешь?
— Так ты обо мне слышала? — он вскидывает бровь и тянется к перчатке на правой руке.
— Стоять! Я сказала не двигаться!
— Спокойно, солнышко, — он ухмыляется, будто не в его лицо сейчас нацелена стрела, и Ричард ловит себя на мысли, что, похоже, нынешнее положение наемника напрягает его куда сильнее, чем самого Блеза. — Ты ведь хотела доказательств?
Она громко сопит, широко раздувая ноздри, прежде чем неохотно кивнуть:
— Без резких движений. Чтобы я все видела.
Он неторопливо стягивает перчатку с правой руки и поднимает ее вверх, демонстрируя тыльную сторону ладони.
— Настоящая? — девица недоверчиво щурится.
— А я похожу на человека, по собственной воле набившего рабское клеймо?
— Сиськи Тары! Я бы и сам не поверил, что это ты, Бел, выглядишь старше моей бабки, мир ее праху.
Словно из ниоткуда возникший самодовольно ухмыляющийся мужчина может быть лишь одним человеком. И все же он меньше всего походит на то, как Ричард представлял себе главаря траносских карманников, скрывающегося в подобном месте. Его щегольский зеленый камзол щедро расшит золотой нитью, короткие черные волосы аккуратно зализаны назад, а широко улыбающееся лицо гладко выбрито, не считая тонкой полоски усов. Выглядит он будто типичный теллонец, с помощью собственной изворотливости поднявшийся настолько, чтобы заслужить подданство империи и приходящую вместе с ним обманчиво почетную фамилию Дитрих, которая, вопреки задумывавшемуся, у собеседников отвращение вызывала в большей степени, нежели уважение. Речь у него, впрочем, правильная, без тени характерного акцента, что оказывается особенно заметно после длительного общения с Блезом, каждой своей фразой будто специально издевающимся над слухом собеседника.