Я открыл межкомнатную дверь и тут же увидел как Мансур с силой ударяет себя по лбу.— Александр, я же совсем с этими песнями забыл… — протирая ушибленное место ладонью, сказал он. — Я же не один приехал. Там меня очень хороший человек в машине ждёт. Он очень хотел с тобой познакомиться.— Что за человек? — поинтересовался Саша.— Хороший человек, — вновь заверил меня певец. — Поговори с ним пожалуйста. Можно я его приглашу?— Одного? — спросил я, а паранойя разыгралась с новой силой.— Да, конечно одного. Он много времени у тебя не отнимет. Вы с ним поговорите, и мы уедем.
Через пять минут я как не гостеприимный хозяин, без хлеба и соли встречал классического «истинного арийца», который представился как Юрис Янсонс и, на сколько я понял, представился он без отчества. Я тоже решил проявить продвинутость и также представился только «ФИ», без «О».Юрис был работником аппарата представительства Латвийской Советской Социалистической Республики в Москве. Как оказалось, они с Ташкенбаевым давние друзья, поэтому, когда возникла проблема с репертуаром у ими продвигаемого молодого исполнителя по имени Марис Балодис, он решил обратиться за помощью к Мансуру, дабы тот посоветовал хорошего поэта-песенника и композитора. Мансур же, недолго думая, посоветовал никому неизвестного меня. И Марис и Юрис засомневались в адекватности выбора, о чём и сообщили Мансуру, решив, что тот просто их разыгрывает. Однако Мансур вместо ответа включил им свою новую песню, написанную мной и через три минуты оба «латышских стрелка» желали меня видеть.— К сожалению наш певец — Марис, уехал из Москвы домой, поэтому в переговорах участвовать не может. Следовательно за него скажу я, — сказал «ариец» с небольшим прибалтийским акцентом, в котором, по моему мнению, в некоторых словах ставится ударение на согласную букву. Например, слово домой он произносил, как домМой, с ударением на букву «эм». Однако всё, это мелочи и по-русски он говорил довольно неплохо, если не сказать хорошо. Меня заботило совсем другое, а именно, что конкретно рассказал Мансур своему латышскому другу о нашей предыдущей с ним сделке. Я покосился на узбека и тот, поняв меня, немного покачал головой в отрицании, что по всей видимости говорило о том, что он ничего гражданину о наших темах не рассказал.— Знаете ли Юрис, я сейчас несколько занят. В ближайшее время у нашего ВИА концерт, так, что много песен сейчас я Вам обещать не могу, однако одну — две написать вполне в моих силах. Этого достаточно?— Конечно. Большое спасибо. Если это будут песни хоть отчасти напоминающие ту, что Вы написали для Мансура Ильхамовича, то это будет большая удача, — обрадовался он, а потом, посмотрев на закрытую дверь, спросил: — А что вы хотите взамен? — и аккуратно, — может быть деньги? Или какая-нибудь услуга? У нас есть некоторые возможности и мы готовы быть благодарными. Может быть помощь в поступлении в престижный ВУЗ? Например в МГУ?— Благодарю Вас, но в ВУЗ я уже кажется поступил и даже возможно его уже закончил, — сказал я чистую правду, изумлённым слушателям. Правду, потому, что в ближайшее время мне по идее должны были, за помощь в съёмках фильма «Человек Земли», вручить режиссёрский диплом ВГИКа. — Сейчас меня интересует продвижения моего ВИА и меня отдельно, — сказал я и поведал визави, то о чем совсем недавно рассказывал узбекскому певцу.Рассказ занял не так много времени и через пять минут, все время сосредоточенно слушающий и что-то записывающий себе в блокнот, Юрис заверил мня, что он тщательно проработает мои идеи и вместе с Марисом, чьё имя отдалённо напоминало фамилию одного Джима*, скорее всего сможет раскручивать и наш коллектив сделав обойму.