Конец интерлюдии.
*****
Квартира Саши. Продолжение разговора с режиссёром.
— Так, что скажэшь, насчёт сцэнария? Есть надэжда найты копию? — вновь спросил Хачикян.
— Ну, если хорошенько поискать, то возможно, что черновик мы найдём, — сказал я, видя как достаточно хмурый до этого режиссёр оживает и буквально начинает лучиться от счастья. — Однако, Давид Эдуардович, свяжитесь пожалуйста с заинтересованными товарищами и напомните им о том, что диплома об окончании ВУЗа, о котором мы с ними договаривались, у меня нет.— Я знаю про даговоронность, — сказал режиссёр, — мэня завэрили, что во ВГИК ты уже поступил. Тэбе нужно просто принэсти документы в приёмную комиссыю, оформиь всэ бумаги и полусчить студэнческий былет. Дыплом об окончании же ты получишь, когда мы снымим новый фылм. Аншэ нэ как… Это будэт твоя дэпломная абота. Во всяком случае они просили передать вот, что… Говору как оны сказалы, дословно: «Чем быстрее будет фильм, тем быстрее будет диплом». Это нэ мои слова. Это их слава. Я просто пэрэдаю, что сказали пэрэдать.— Шантажисты, — негромко произнес я, размышляя имеет ли смысл для убыстрения процесса отдать им копию, которую я спрятал в гостинице, на этаже, где жил, в ящике пожарного крана. Подумал, подумал и решил, что такой подгон может достаточно серьёзно облегчить и убыстрить съёмки великому Хачикяну, явно, как и минимизировать моё непосредственное участие в съёмочном процессе, ибо ещё раз зависнуть в Арени на неделю я пока не хотел. Поэтому под изумлённый взгляд режиссера поведал тому о тайнике.— Саша, дарагой, ты просто нас всэх спасаешь, — вскочив на ноги, затанцевал вокруг меня Давид. — Я просто нэ могу в это повэрить, — тараторил он. — С той плонкой мы всо за двэ нэдели снымим и как ты и хотэл всё пэрэозвучим в студии. А если ты приедешь к нам хотя бы на пару дней, то всо ещо быстрее пойдёт. Тебэ жэ всо равно надо будэт прыехать.— Зачем это? — не понял я.— Как это зачем, — в свою очередь искренне удивился режиссёр, — а как же съёмка, — ты же в фильме снимаешься.— Я? — обалдел пионер от такой новости, а через секунду вспомнил, что собеседник прав и я действительно снимаюсь в небольшом эпизодическом сюжете в начале картины, где играю подростка, который относит шашлыки профессору Старостину.
«И что? Из-за этой мелочевки мне в Ереван лететь»? — подумал я, размышляя над вопросом: нужна мне такая драматическая роль или нет? Конечно, с одной стороны, лишний раз засветиться пусть и всего на пару минут, лишним не будет, однако с другой стороны я вспомнил о двух ящиках коньяка, о белой горячке, о сломанных челюстях санитаров, перед которыми я пока так и не извинился, меня передёрнуло и я решил подарить перспективную роль кому-нибудь другому о чём и поведал визави.— Там в селе пастух живёт, он иногда ещё проводником подрабатывает, так вот, у него там внук совсем малой есть, — вспомнил я грызущего семечки пацана, — вот пусть он мою роль и сыграет. Парнишка смышленный, в горы вечером провожать нас не пошёл, поэтому я думаю не подведёт, — вспомнив наглый взгляд. — Да и фактура у него на мой взгляд подходящая. Уладив эти вопросы пошли в зал, где застали вновь поющих песню про калым, веселых и радостных гостей. Я представил культового режиссёра и, показав кулак клеящему Ольгу Ивановну Саркису, предложил выпить тост за советский кинематограф.Все, кроме меня, с удовольствием выпили и пристали с расспросами к вновь прибывшему, интересуясь всем подряд, в том числе и тем — какие планы у режиссёра на ближайшие годы и куда именно по его мнению пойдет советский синематограф в будущем.