Ввиду отсутствия свидетелей, данные Гийома нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть. Федеральное ведомство по защите конституции, которое поторапливал Эмке, уже не так тщательно занималось своими расследованиями. Обязанность членов FDGB принимать участие в «работе на Западе» соответствует имеющимся на сегодня сведениям, сообщило оно. Риск для безопасности в складе характера Гийома тоже не обнаружен.
20 января Федеральное ведомство по защите конституции (БФФ) получило, правда, еще раз сообщение от Общегерманского института о том, что доверенное лицо «Следственного комитета свободолюбивых юристов» в июле 1956 года сообщало, что «Г. сбежал три или четыре недели назад». Не обратив на это внимания Иоганн Готтлиб Херменау, шеф отдела защиты секретов V БФФ, 26 января 1970 года дал «зеленый свет» принятию Гийома на работу: «Всеобъемлющая проверка досье и расследования риска для безопасности завершены. Они не принесли результатов, которые препятствовали бы получению права доступа к документам с грифом «секретно»».
Причина такой спешки основывалась на духе нового времени. Чиновникам было неудобно как раз сейчас производить такое впечатление, что они якобы защищают выдвигаемые сомнения в надежности Гийома, чтобы помешать сыну народа попасть на высокую государственную службу.
Эмке сейчас считает, что в несчастье, в первую очередь, было виновно Федеральное ведомство по защите конституции. «Мы сказали Ведомству: «Сейчас пропустите его через свою мельницу. «А они, к сожалению, этого не сделали. Они запросили центральный компьютер, который тогда еще не был очень совершенен, хотя весь материал о Гийоме уже лежал в Ведомстве — только не в отделе, ответственном за разведывательную проверку, а в отделе контрразведки. В соседней комнате, так сказать».
Но тогда, в любом случае, Эмке так доказывал Бару: «Его пропускали через мельницы проверки, как никого прежде, и, вероятно, никого после него. Я просто уже не могу принять на работу никого иного, кроме него».
К этому времени Эмке уже располагал свидетельством о поручительстве Лебера. Бывший профсоюзник не высказал в своем ответе никаких сомнений в лояльности Гийома.
Сомнения по поводу надежности его питомца вызвали у Лебера так же мало удивления, как ранее у Эренберга. «Такое», в конце концов, бывало часто. При более подробном рассмотрении обычно выяснялось, что за такими сомнениями ничего не стоит.
Сегодня Лебер так думает об этом: «Гийом был для меня так же в порядке, как г-н Геншер, г-н Мишник и как тысячи других людей, пришедших с Востока, которым мы доверяли. Он никогда не давал повода для подозрений. Напротив, если бы его кто-то и заподозрил, то тогда скорее предположили бы, что он радикально правый».