— Вы куда? — вдруг неожиданно ласково спросил Петух.
— А вам, собственно говоря, какое дело? — недружелюбно отозвался Туровский.
— Я просто так поинтересовался, думал, может быть, нам по пути…
— Вряд ли!
— Да не злись! — вдруг перешел на «ты» Петух. — Когда проигрываешь, не стоит огорчаться… Тем более… — он замолчал, словно прислушался к чему-то такому, что было слышно только ему одному.
— Что?
— Да нет, это я так…
— А все-таки? — Туровский даже удивился собственной настойчивости. Ему не хотелось уходить просто так, проиграв по-глупому, только потому, что кто-то другой уступил свой фланг. Наверное, также продолжали драться на своих участках фронта командиры, даже зная, что их соседи уже отступили, повинуясь приказу или из-за собственной слабости…
— Это, в общем-то, не ваша вина, — начал Петух голосом учителя, который, в отличие от нерадивого ученика, знает как решить задачу, но делает этого именно потому, что он здесь для того, чтобы учить, а не учиться. — В случае с «Зарей» — все заранее предопределено. И глупо бороться. Абсолютно глупо….
— Да неужели?! — язвительно воскликнул Туровский, уже догадываясь, о чем пойдет речь.
— Глупо! — еще раз убежденно повторил Петух. — Мы всесильны… То есть, я хотел сказать, что скоро мы, те кто занимается нефтью, будем всесильны настолько, что мир будет принадлежать только нам. Нам! — возвысил он голос, и эхо ласково отозвалось на его призыв из-за первого же поворота.
Туровский улыбнулся. Петух заметил это.
— Не надо смеяться. Сегодня нефтяники контролируют девяносто процентов всей промышленности России…
— А не много?
— Нет! Может быть даже больше. Им принадлежит все… Все! Включая это долбаное правительство, этих лживых законодателей, мечтающих лишь о том, чтобы набить свои широкие карманы и прикрыть свои толстые задницы…
— Депутатской неприкосновенностью? — ввернул Туровский.
— Да. Этой херовой неприкосновенностью!.. — было видно, что Петух говорит искренне, что он высказывает мысли, давно и серьезно его волнующие. — Будущее за нефтью!.. Остальное — пыль, налипшая на сапоги, грязь, которую не смывают лишь по одной причине…
— Какой же?
— Лень, — коротко ответил Петух.
— Это какая-то утопия…
— Нет. В России нефть — это доллары. Личные и государственные. А значит, это — все!.. Раньше было оружие… — Петух вздохнул, будто жалел о тех временах. — А теперь оружия нет. Нет его, и все!.. Также нет идеи, людей и здоровых детей… Осталась только нефть. Вот кто наш Бог!..
— Значит, никого нет? — криво усмехнулся Туровский, думая про себя, что старик в чем-то прав. Нет, конечно же, не в том, что теперь Богом россиян стала черная, маслянистая жидкость, добываемая в тех местах, где совсем недавно резвились беззаботные ханты и манси. Дело здесь в другом. В чем же?..