— И вы готовы об этом написать? — недоверчиво спрашивал певец.
— Что вы, зачем? — удивился я. — Зачем писать о том, что и так всем ясно? Мы уважаем своих читателей.
Он понял, что скандала не будет.
— Козлы… — процедил он в разочаровании и отвернулся.
К нему тут же подошли две мои знакомые, Рая и Стелла. Кивая время от времени в мою сторону, Стелла что-то горячо ему говорила. По его внезапно расслабившемуся лицу было видно, что девушка говорит ему то, что ему хотелось в эту минуту слышать больше всего на свете.
— Все правильно, — подмигнул мне Сюткин. — До сих пор не пойму, что это на меня нашло? Зачем я ввязался спорить с этим мудаком?
— Съел, наверное, что-нибудь, — предположил я, и Костя слабо улыбнулся.
— Добрый день, молодые люди, — услышал я радом с собой знакомый голос.
Обернувшись, я увидел Веронику и Вячеслава Сергеевича.
— Здравствуйте, — поздоровался я.
После того, как я представил им Сюткина, и все трое взаимно вежливо поклонились друг другу, Вероника сказала, кивая на Диму:
— Мы слышали, как вы пикировались с этим кумиром молодежи. Надо сказать, Григорий Иванович, что вы вели себя умно.
— Спасибо.
Внимательно глядя на наших собеседников, я подумал, что говорить им хотелось вовсе не о Диме Абдулове, а о чем-то более для них важном, но они как бы не знали, с чего начать.
Как я и ожидал, начал Вячеслав Сергеевич. Правда, издалека.
— Скажите, Григорий Иванович, — задумчиво проговорил он, — вам не кажется, что на нашей лодке кое-чего не хватает?
— Например? — осведомился я.
— Ну как же, — улыбнулся он. — Игр, аттракционов?
Я усмехнулся.
— Вам мало здесь развлечений? — спросил я. — Вы не знаете, куда деть свободное время?
— Вот об этом я и говорю, — обрадовался он возможности без обиняков перейти к вопросу, который их волновал больше всего. — Вы тоже думаете, что все это игра?
— Что именно? — спросил я, хотя уже понял, что он имеет в виду.
Или он наивен, как ребенок, или… Или он не наивен, и этим все сказано.
— Ну, все эти объявления, вибрации, посадки на дно океана, — объяснил он мне. — Понимаете, я, да вот и мамочка тоже, мы оба никак не можем отделаться от мысли, что все, что происходит — какой-то грандиозный розыгрыш. Пусть с дурным вкусом, но ведь и вправду, кто их разберет, эти развлечения новых русских. Может быть, это такой пошлый сценарий нашего любезного господина Туровского? Как вы думаете, Григорий Иванович?
И он с надеждой уставился на меня. Я чувствовал себя совершеннейшим болваном.
— Вы сами-то верите в то, о чем говорите? — спросил я после длинной паузы.
Все то время, пока я молчал, обдумывая формулировку ответа помягче, они смотрели на меня так, будто я, не сходя с места, должен решить мучившую их проблему. И, надо сказать, мне это не нравилось. Да и Костя за время этой паузы вздохнул раза три, не меньше.