Раньше было хорошо…
Если Петр Петрович что-то задумывал, то, уж будьте уверены, это обязательно случалось. Словно сам Господь Бог откуда-то сверху, из-за облаков, лично наблюдал за исполнением его, Петуха, желаний, а если вдруг куда и отлучался по надобности, то обязательно перепоручал судьбу Петра Петровича доверенному ангелу со словами:
— Ты, голубчик, уж проследи за ним, не обидь…
И ангел старался. Не обижал…
Правда, Петр Петрович лишнего себе не просил и на недоступное никогда не замахивался. Зачем? Много ли нашему человеку нужно для счастья… Пустяки! Чтобы пиво перед тобой не кончилось, когда отстоял очередь длиной с электричку. Чтобы лифт не застрял на Новый год. Чтобы кран у соседей, что живут над тобой, не протекал. Чтобы рубль в лотерею выиграть. А самое главное — чтобы не было войны! Помните?..
И все! И счастье! Самое настоящее, розовое, вкусное, хорошо пахнущее, доступное и родное, с искренней радостью друзей, с черной завистью врагов, с обязательной глупой улыбкой и невольным восклицанием: «Смотри-ка, а я уж не думал!..»
Нет, что не говори, а раньше было хорошо!..
Петр Петрович Петух, можно сказать, прожил достойную и счастливую жизнь. Все, что хотел, он имел — а хотел самую малость, зачем же больше. Все, чего опасался, он миновал — а опасался многого, ведь в самом деле страшно. Все, о чем не думал, не сбылось — а не думал о многом, вот еще, голову забивать…
Прожил Петр Петрович героическую жизнь обывателя и стал наконец тем, кем мечтал. Директором кинотеатра «Родина». Маленького кинотеатра в маленьком подмосковном городишке.
Но — директором! Но — стал!
И тут Господь Бог, откуда-то сверху наблюдавший за судьбой Петра Петровича, видимо, решил, что хватит, что, мол, вырос, что детство кончилось — пора и за ум браться. Решил да и забыл Петра Петровича. А с ним — и еще про двести пятьдесят миллионов…
И понесло Петуха, а вместе с ним — и остальных, по вольным, но очень мутным волнам. Понесло, повлекло, потащило. Много раз все переворачивалось с ног на голову и обратно, швыряло, кидало. Сильно било — по карману и самолюбию. Но терпел, терпел Петр Петрович, все держался за свой кинотеатр, который вместе с бедным Петухом тоже подвергался всевозможной трансформации.