Надежда угасла.
Хватит, хватит, хватит. Условия подходящие, хорошая южная волна. Может быть, власти проявят мягкость по отношению к ее детям; скажут, к примеру, что последний вздох Элинор был напоен солнцем и соленым воздухом и что в последние мгновения она жила полной жизнью.
Но дело в том, что в Южной Калифорнии зимой пышногрудая темнокожая женщина шестидесяти с лишним лет, на доске для серфинга, без гидрокостюма, не могла остаться незамеченной. За Элинор следил дежурный спасатель, и он поднял тревогу. К тому времени как он с напарником добрался до нее, она была в плачевном виде. Борд взлетел вверх и ударил ее по голове, ее потащило к берегу, и она сломала голень. Позже она не сумеет вспомнить, как ее вытаскивали из воды.
Элинор оказалась в больнице со штырями в ноге, сломанными ребрами и пугающей раной на голове, но, можно сказать, она легко отделалась. Когда сын вечером приехал к ней в больницу, она лежала, напичканная лекарствами, но бодрствующая, уставившись в экран телевизора и надеясь, что седативные средства скроют всю глубину ее печали. Она не знала, от чего ей хуже – от сознания того, что выжила, или от мысли, зачем это сделала.
У Байрона был друг по прозвищу Кабель; когда они были детьми, он любил смотреть кабельное телевидение со старыми классическими фильмами из детства их родителей. Он знал все картины, в которых у темнокожих были хорошие роли, хотя обожал и всю классику, если только черные горничные или носильщики не изображались там с выпученными глазами, что, конечно, страшно бесило. Но и тогда он не отрывался от экрана. Они с Байроном здорово ссорились из-за этого.
Кабель любил старые фильмы за то, что в них все было понятно и все было как надо. Хорошие парни в конце совершают подвиг. Или же умирают героями. Кабель верил в человеческую доброту, верил в самопожертвование, верил в искупление. Он верил, что можно с честью выйти из худших обстоятельств. Кабель был тем другом, какой нужен каждому мужчине.
Кабель позвонил и пригласил Байрона на пиво, но тот отказался, сообщив, что его мать в больнице.
– Несчастный случай на серфинге? Миссис Беннет? И ты мне не сказал?
– Прости, старина, это случилось вчера утром, – повинился Байрон. – Ушибла голову. Здорово повредила ногу. Пришлось оперировать. Но она поправится.
Через двадцать минут Кабель приехал в больницу.
– Серфинг, да? – прихлебывая в кафетерии кофе из чашки, спросил он. – Где это случилось?
– На Бальбоа, – ответил Байрон.
– Ньюпорт-Бич?
Байрон кивнул.
– Клин?[31]
Байрон снова кивнул. Они какое-то время сидели в молчании, и Байрон почти слышал, как щелкают шестеренки в мозгу Кабеля. Байрон знал, о чем думает его друг, их мысли наверняка совпадали. Он сам занимался серфингом на Клине, мать лишь наблюдала за ним с берега, подбадривая его. Это был рай для борд- и боди-серферов, с самыми большими волнами в Южной Калифорнии, но место весьма опасное.