Он наблюдал, как Бенни помогает пожилой женщине надеть пальто. Посмотрите только, какая она заботливая. В дочери пока сохранилось уважительное отношение к людям. Она всегда была доброй девочкой. Но что-то изменилось. После их ссоры в День благодарения Берт с удивлением обнаружил, что Бенни ушла из дома, был ошеломлен, когда она не вернулась к званому ужину, а позже сильно рассердился, потому что она даже не соизволила позвонить и извиниться. Это было совсем не похоже на Бенни. Во всяком случае, на прежнюю Бенни.
В тот день Бенни обвинила Берта в неискренности, но сама она в последнее время стала более скрытной, менее терпеливой, не хотела отвечать на вопросы близких. Она сбежала, потому что не могла прямо смотреть в глаза отцу и матери, не могла принять их сомнения. Да и когда хоть кто-то из их семьи нуждался в одобрении других?
Где были бы все они сегодня, если бы Берт опасался ходить вечерами на юридические занятия – единственный темнокожий и самый старший студент в группе? Где был бы сегодня он сам, если бы побоялся переехать в штат, со всеми этими восколистными растениями, гремучими змеями, землетрясениями и говорливыми людьми? Если бы постыдился создать семью с женщиной, которую лишили прошлого? Из-за которой от своего прошлого отказался и он, Берт? Иногда он вспоминал о дяде и кузенах, оставшихся на острове. Ему хотелось снять трубку и узнать, как они поживают. Но это могло разрушить его жизнь.
Берт поерзал на сиденье, дотрагиваясь до того места, где у него болело. Наблюдая за дочерью, которая кивнула и улыбнулась пожилой посетительнице, он поймал себя на том, что тоже кивает. Наверное, он слишком о ней беспокоится. Это по-прежнему его Бенни, посмотрите-ка на нее! Она еще молода. Она найдет свой путь, она направит свою жизнь в нужное русло. Однажды она вернется к нему и к матери, его прекрасная девочка.
В день похорон Берта Беннета левая рука Бенни была на перевязи, ребра ушиблены, распухший глаз не открывался. Половина лица была закрыта повязкой. «Падение с велосипеда», – сказала она шоферу, накануне везшему ее из аэропорта. «А-а-а», – ответил он с интонацией профи сферы обслуживания.
Тот же самый водитель заехал за ней в гостиницу перед похоронами. Взявшись за ремень безопасности, он помог Бенни пристегнуть его. На улице уже становилось жарко, но Бенни опустила стекло, вдыхая запах разогретых тротуаров, цветущего жасмина, вскопанной земли и солоноватого западного бриза. Запах дома.
Кладбище возникло в то время, когда в Лос-Анджелесе жило менее тридцати тысяч человек и округ был скорее сельскохозяйственным районом. Это было первое кладбище Южной Калифорнии, с широкими травянистыми лужайками, напоминавшими место для пикника. Бенни вспомнила о барбекю, которые устраивали ее родители в парке рядом с домом. Она, бывало, помогала папе привязывать к деревьям воздушные шарики с бумажками, на которых было написано: «Тусовка Беннетов», и веселье в кругу многочисленных друзей семьи длилось до захода солнца.