Все эти годы Элинор хотела одного: найти свою первую дочь. Теперь, узнав, кто она и как связаться с ней, Элинор осознала, что не сможет это сделать. Слишком поздно. Это было бы неправильно: неизлечимо больной, незнакомой и непрошеной войти в жизнь дочери для того лишь, чтобы сказать, что ее биологическая мать скоро умрет.
– Думаю, она все-таки захочет познакомиться с тобой, – утверждал Чарльз. – По-моему, она будет признательна, услышав, что ты постоянно искала ее и на самом деле вовсе не хотела отказываться от нее. Представь, какой это будет для нее подарок.
Чарльз был великодушным. Он умел быть убедительным. Но на следующее утро Элинор уже передумала.
– Все происходит слишком быстро, – сказала она Чарльзу. – Сначала пусть узнают другие мои дети. Потом мы сможем позвонить ей. – Элинор взяла Чарльза за руку. – Жаль, что для нас все так обернулось, – вздохнула она. – Эта дурацкая болезнь…
Наклонившись, Чарльз поцеловал ее в лоб, потом в щеку, потом в изгиб шеи, зарывшись в него носом, пока она не засмеялась.
Она позвонила ей один раз, но не осмелилась заговорить.
У Элинор был номер мобильного Марбл Мартин в Британии. Из кипы бумаг, которые дал ей Чарльз, Элинор вычитала, что Марбл жила на два города, переезжая из Лондона в Рим и обратно. Еще Элинор узнала, что Марбл – это что-то вроде сценического псевдонима, а при крещении ее нарекли Мейбл Матильдой. Сердце Элинор сильно забилось, когда она впервые услышала второе имя своей дочери. Матильда – так звали ее пропавшую мать. Люди, удочерившие ребенка Элинор, сохранили данное ею имя.
Она соберется с духом и позвонит в другой раз. Не хотелось пугать или даже шокировать Матильду, и ни к чему подводить людей, которые растили ее, любили и пятьдесят лет считали своей дочерью. Это нужно было сделать тактично. К тому же дочь может отказаться разговаривать с ней. Элинор и к этому должна быть готова.
А пока довольно было услышать, как дочь говорит: «Добрый день. Привет!» Каково это – услышать эхо собственного голоса на другом конце линии. Это подтверждало, что после всех лет разлуки малышка Элинор продолжает оставаться ее частью, что, отлученная от ее груди, она взяла что-то с собой.
Когда зазвонил телефон, Марбл лежала на спине, наблюдая за игуаной. Она думала, что правильно сделала, приехав на этот дальний пляж. Как она ни старалась, ей не удавалось примириться со своими сомнениями относительно родителей и своего происхождения. Надо было подумать. Лучше всего думать в таком месте, где никто ничего от тебя не ждет. И она такое место нашла. Она поняла это в тот самый момент, как увидела нацеленный на нее сверху блестящий черный зрачок. Пока она любовалась игуаной, та испражнилась на песок почти под самым носом у Марбл, но ее это нисколько не смутило.