Второй раз, когда я «умерла», было легче. Смерть Элли опустошила меня, но приоткрылась дверь, и я вошла в нее. В сумке Элли нашлись необходимые документы. Вспомните, Б и Б, Элли была сиротой, а люди, готовые принять нас на работу в Шотландии, не знали ни одну из нас лично, им было известно лишь то, что одна погибла, а другой по-прежнему нужна работа.
Мои коллеги и соседи в Эдинбурге были вполне дружелюбны, и я постепенно успокоилась. Со дня моего исчезновения с острова прошло два года, и я стала привыкать к мысли, что никто не явится меня искать. Элинор Дуглас была сиротой из удаленной части острова, а если кто-то в свое время и знал меня как Ковентину Браун или Ковентину Линкок, то официально я считалась погибшей. Не было никого, кто спросил бы, хорошо ли складывается у меня жизнь. Не было никого, кто побеспокоился бы обо мне и задал правильные вопросы, когда я исчезла в третий раз. Потому что, да, Б и Б, будет и третий раз.
Джонни Лин Линкок оглядел бухту, в которой два года назад исчезла его дочь, спрашивая себя, что он сделал не так. Рядом на песке лежал огромный пла́вник, который никто никогда не пытался сдвинуть с места. Многие годы эта глыба дерева была на виду у прибрежных жителей острова. Они ежедневно проходили мимо нее, обнимались в ее тени, высматривали ее из воды, заплывая далеко от берега. Время от времени ночью мог исчезнуть небольшой ее кусок, чтобы потом оказаться в чьем-нибудь саду, или на террасе, или как нижняя часть столика со стеклянным верхом. Красота этой вещи оправдывала грабеж.
Гигантский плавник сохранил очертания природного ствола, только за много лет был омыт и отполирован морем, побит штормами и иссушен солнцем. Когда Лин прибыл на остров с родителями, глыба дерева уже лежала здесь, и она оставалась на этом месте, когда его дочь исчезла незадолго до своего восемнадцатилетия. У дочери Лина кожа имела тот же цвет, что и эта древесина, ноги и руки были крепкими, как ветви дерева, а лицо сияло такой прелестью, что Коротышка Генри захотел сделать ее своей собственностью.
Красота этой девушки оправдывала грабеж.
Теперь Лин стоял рядом с плавником, и голова у него была на удивление ясной. Сняв сандалии, он подошел к кромке воды. Он был человеком, которого никогда не мучают сомнения, однако теперь они одолели его. Он думал, что время поможет все забыть, но по-прежнему спрашивал себя: а что, если он поступал неправильно? Сперва его бросила мать девочки, потом погибла единственная дочь… Не прошло и четырех часов после бракосочетания с Коротышкой, как она кинулась в море и утонула.