Семен пошел берегом. Олег на палубе наливной баржи что-то обсуждал со шкипером у раскрытого люка.
— Ну как? — увидев Семена, встрепенулся Олег. — Директор приказал сегодня же выпустить катер. Завтра праздник, говорит, на лодке людей перетопим.
— Не берет, — угнетенно ответил Семен.
— Не знаю, что вы там намудрили... Пошли.
Стрежнев так и сидел в машинном. Устроившись на перевернутом ведре, разглядывал какую-то замасленную книжку.
— Что, Николай Николаич? — спросил Олег, спускаясь.
— Газораспределение надо регулировать... Гляжу вот руководство, подзабыл, — не поднимая головы, спокойно ответил Стрежнев.
— Ну что ж, давайте разбираться, — Олег вздохнул. — Я тоже на память не помню. Ну-ка, покажи...
И он забрал у Стрежнева книжку.
Читали, крутили ломом маховик, подкручивали клапаны. Снова вращали маховик, спорили и опять брались за книжку...
А на берегу, у будочки, начиналось уже предпраздничное оживление. Даже в трюме им было слышно, как там смеются, играет гармонь, задорно фырчит моторная лодка, спеша переправить в обе стороны гостей.
Иногда над головами у них раздавались осторожные шаги по палубе, и вскоре в проеме люка появлялась любопытная физиономия, с извиняющейся улыбкой спрашивала:
— Поехали?..
Все трое поворачивались на голос, и, хотя никто не произносил ни слова, физиономия тускнела и тут же исчезала: так выразительны были их взгляды.
Во второй половине дня, все измазавшись, с газораспределением наконец покончили.
Двигатель зашевелился уже с другим, более мягким утробным звуком. Но тут же заноровился, отвечал совсем коротко, будто огрызался на своих хозяев за их неумение, надоедливость.
— Аккумуляторы... — сказал Олег, не глядя на Семена и Стрежнева. — Новые батареи посадили, дорвались без толку-то... — и полез наверх. Молча, с виноватым видом поднялись и Семен со Стрежневым.
Какая-то тетка подошла к трапу и, взмахнув рукой, решительно сказала Стрежневу:
— Дяденька, вези! Глянь-ко, нас сколь... Скоро ли на этой лодчонке?
Толпа, прислушиваясь, смолкла.
— Не готово, — ответил Стрежнев.
— Ну так что, плаваешь ведь, вези, — настаивала женщина. Стрежнев горько улыбнулся. В толпе кто-то сказал:
— Искра в воду ушла.
Несколько человек засмеялись, а другой голос добавил:
— Всегда у них так. Всю зиму на ремонте, а как лето — опять ремонтировать. Дурака валяют...
Стрежнев передернул плечами и перешел на другой борт. Семен зачем-то побрел в рубку, а Олег спустился в машинное, снова пытался пустить двигатель.
Стрежнев и Семен ждали. И хоть они не видели друг друга, в позах и во взглядах было у обоих такое, будто они напрягались вместе с двигателем и хотели помочь ему всей душой и телом.