Уставшие, добрели они наконей до поляны. Комендант Сергей встретил их на крыльце барака. Он давно заправил кровати, ждал их прихода. Сергей работал в лесхозе лесником, в марте заготовлял здесь шесты для сплавщиков, собирал сосновые шишки на семена, насобирал четыре мешка. Шишки надо было отвезти на тракторе в поселок, но Сергей проспал в то утро, когда приезжал Пашка, и теперь думал, что сплавщиков привезут опять на санях. Но увидел пеших и понял, что ошибся.
Следом за мастером все вошли в барак, и Мишка поразился крепости и черноте его стен, гулкости огромного помещения, множеству широких окон.
Барак стоял в этом лесу давно, ему было чуть ли не сто лет, но широкие окна взамен маленьких прорубили здесь недавно. Мишка этого не знал. И опять подумал, что вот в этом бараке и жили, весновали его дед и отец. Теперь и он наконец пришел и поймет их загадочную жизнь на весновке.
— Вот, товарищи, занимайте койки, ясно-понятно, кому где нравится, бросай вещи и выходи на улицу.
«Зачем? — подумалось Мишке. — Наверное, поведет в столовую ужинать».
Мишка бросил свой рюкзак на вторую койку от печки и успел заметить, что Княжев определился в самом дальнем углу, где не было окон. Обрадовался, что не рядом.
Весновщики галдели, на улицу выходить не собирались, все шутили. Слышалось из разных мест большого барака:
— Домой пришли...
— За что боролись, на то и напоролись! Сымай мешки...
— Слезай-ко с меня, милая, хватит, накаталась, — говорил Шмель, снимая гармонь.
— А что, едрена корень, жило прочное, — задорно высказался востроносый в зеленом шарфе Чирок.
— Хватит нам на две-то недели, — отозвался ему молодой краснорожий Ботяков и небрежно росе свой мешок под кровать.
— Отдыхай, сапоги!.. — завалился кто-то на койку.
— Выходи все! — послышался голос Княжева.
Через минуту барак опустел.
Удивленный и обрадованный великим разгулом весны, несокрушимой мощью лесов, Мишка на время как бы забыл, зачем пришел сюда. Сейчас, когда все вышли на улицу, он увидел два зеленых вагончика, слабый дымок над одним из них, учуял среди лесной свежести запах теплого варева и сразу расслабился в предвкушении ужина, а потом долгого сна. Он еще не знал, что, ступив на поляну, бригада враз утеряла дорожную вольность и беспечность — она подчинялась теперь только неукоснительному обычаю весновки, который никогда еще сплавщиками из Веселого Мыса не нарушался.
И вот после короткого перекура Княжев удивил Мишку:
— Передохнули? А теперь на реку! Поглядим, чего она там натворила.
— Спускайтесь до Луха, — сказал Чекушин. — Я вас там на мосту буду ждать. Пару багров прихватите на всякий случай, нет ли затора где.