До дома добрались быстро. По реке, да ещё и вниз по течению — это не пешкадралом топать. От Хаттингена уже верхом, но то мелочь. Тем более, дорога великолепная, несмотря на дожди. Черт, декабрь, а погода как в октябре у нас, в Москве. Хотя и у нас там зимы черт-те во что превратились — то снег, то слякоть. Как здесь сейчас. Хотя, здесь если снег и выпадает, то очень ненадолго и тает быстро. А морозов настоящих я здесь и не видел. Если и похолодает до минус 5–6, то на пару дней за зиму, а так, ниже ноля температура не опускается. Да и то только по ночам. С утра лужи ледком покрываются, а днём уже лужи как лужи, без всякого льда. А реки вообще никогда не встают и это очень хорошо. Когда я ещё дороги по графству нормальные устрою. Да и по рекам в любом случае передвигаться и быстрее, и выгоднее.
Пару дней после возвращения бездельничал. Целыми днями валялся в постели. Нет, с утра, как положено, час-полтора с Элдриком мечом махал, бегал, прыгал, а потом опять в постельку. Два дня праздника для Ами. Всё-таки путешествия в конце осени, верхом или даже на лодке — это не совсем то, что нужно порядочному графу. Я, конечно, не люблю сидеть на месте и срываюсь куда-нибудь всегда с удовольствием, но чтобы я ещё когда-нибудь кого-то послушал и отправился куда-то в такое время — да не в жизнь! Вот и отогревался в теплой постельке и горячей ванне. Правда, по вечерам приходилось отправляться в кабинет на совещания нашего партактива. Вот ведь приучил людей, теперь без этих дурацких совещаний не могут, чуть ли не каждый вечер собираются. Надо это дело прекращать. Можно собраться и порешать какие-то вопросы, но раз в неделю, а всё остальное — в рабочем порядке.
По вечерам обсуждали итоги нашего путешествия. Хотя, это я путешествовал, а остальные в это время работали. Вот итоги этой работы и обсуждали. Пришли к не очень приятному выводу: все города, которые мы объехали, скоро помрут. Все они живут за счёт выплавки металла и изделий из него. Пока мы гоним наш металл, с нашего завода, в основном на экспорт, то есть в Испанию и к маврам, они ещё как-то живут, хотя и не так обеспечено, как раньше. Но как только мы увеличим долю продаваемого металла здесь, в германских землях, они умрут. Не люди, города. Конкурировать с нами они не смогут. Шахты закроются, города опустеют. Города опустеют и крестьяне из близлежащих деревень тоже разбегутся. Куда им девать свою продукцию? Возить черт знает в какую даль, по горам? Не выгодно. Более-менее дела в Плетенберге, там медь есть и цинк. Этот металл у них и мы с удовольствием будем покупать и другие тоже. Правда, земля моя и шахты на ней тоже, но я согласен сдать эти шахты городу в аренду за какую-нибудь символическую мелочь и потом покупать медь и цинк за серебро. И изделия из этих металлов покупать буду. Только бы народ не разбежался. Так что этот город, думаю, выживет, а вот что с остальными делать? Решили в остальных городах, и не только тех, что посетили, а всех, занимающихся металлом, ставить минизаводы, типа того, что в Дуйсбурге. Даже поменьше, на две домны. Одна основная, одна резервная. Как только основная начинает разрушаться, плавки переносятся в резервную, а на месте старой ставят новую. Для этого дела придётся и кирпичный заводик поставить, и уголь найти и копать. Благо и угля в этих горах достаточно. Так что даже новые рабочие места появятся. Может города не захиреют, а наоборот разовьются. А это поступления в казну, а то пока толку от этих городов никакого. На второй вечер пригласили Хайнца и сообщили ему радостную весть: ему придётся поделиться специалистами. Он аж взвился. Ведь только недавно отправил своих людей в Дуйсбург, налаживать работу местного завода, и никого ему не вернули и теперь опять людей отдавать. И никаких-нибудь, а именно специалистов, от других толку не будет, только напрасная трата времени и денег. Он бы и рад послать всех подальше, но не может — рядом его сиятельство сидит, то есть я. Сидел, бурчал что-то и зло глазами посверкивал.