Додумать Гуннар не успел: что-то шевельнулось у стены, скрипнуло — дверь? — шаг, едва слышный. Следом еще. Кто-то двигался медленно, крадучись. Никому из оставшихся в доме незачем было красться в темноте. Гуннар рванулся на звук, мимолетно пожалев, что оставил меч внизу, а новым ножом так и не обзавелся. Кто-то ойкнул, что-то покатилось по полу с металлическим звоном. Узнав голос, Гуннар в последний миг остановил удар, замер, похолодев — он ведь бил бы всерьез, и… Она, впрочем, колебаться не стала: его впечатало в стену, выбив дух. Пока он тряс головой и пытался сказать хоть слово, загорелся светлячок.
— Сдурел? — выдохнула Вигдис. — А если бы я со всей силы приложила?
Гуннар закашлялся. Так это еще не со всей силы?
Дверь распахнулась, на сей раз с грохотом, явив Ингрид в чем мать родила.
— Кричали?
Гуннар застонал. Сейчас еще Эрик с Руни явятся, и… Ингрид оглядела комнату.
— Пить надо меньше.
Дверь за ее спиной закрылась прежде, чем он успел хоть что-то сказать в свое оправдание. Гуннар потряс головой, отлепляясь от стены.
— Прости, я…
— Я просто… — одновременно сказала Вигдис.
Они хором рассмеялись. Вигдис опустилась рядом, положив голову ему на плечо.
— Здорово я тебя?
— Жить буду, — хмыкнул Гуннар. — Хорошо, что ты крикнула. Я спросонья решил, что кто-то чужой крадется.
— Боялась разбудить. — Она улыбнулась, взъерошив ему волосы. — Проснулась, пить хочется, спустилась за вином, решила, что наутро оно пригодится обоим.
Так вот что зазвенело. Серебряный кувшин так и лежал посреди лужи вина.
Гуннар кивнул, поднявшись, помог встать ей.
— И не лень было одеваться?
Она в самом деле была одета почти полностью, накинуть плащ, и можно на улицу выходить. Впрочем… нет пояса, украшений, и башмаки завязаны кое-как, и волосы действительно встрепаны. Здорово же он перебрал, если не услышал, как она собирается.
— Я не настолько бесстыжая, как Ингрид, — хмыкнула она. — Мы же не одни в доме.
Гуннар снова хмыкнул, но развивать тему не стал.
— Вино утром действительно пригодится. Погоди, штаны натяну.
— Ложись уж, пьянчужка. — рассмеялась Вигдис. — Сама сбегаю. А лужу утром прислуга уберет.
* * *
Утро, точнее, полдень, действительно оказался недобрым. Гостиная выглядела так, словно в ней накануне пировал отряд наемников — что, впрочем, было недалеко от истины. Вино еще оставалось, но Гуннара воротило от одного запаха хмельного. Вигдис сунулась на кухню, вернулась сконфуженная — дескать, там поденщица возится и будет возиться еще долго. Гуннар припомнил, в каком состоянии было помещение, когда они уходили — да, пожалуй, возиться она будет долго, и, наверное, только боязнь остаться без работы удержала женщину от крепких выражений.