Гуннар попытался посмотреть Эрику в глаза — он врет, врет, врет! Но тот мерился взглядом с Руни, и уступать никто не собирался.
— Договариваемся, — сказал, наконец, начальник стражи. — Назови убийцу, и я позволю тебе уйти, пока до вас не добрались чистильщики, и потяну время, чтобы они явились сюда не слишком скоро.
Тогда и третий труп косвенно на совести Гуннара. Не было бы очередного убийства — не помогли бы ни связи Руни, ни его собственное упрямство. От которого, если уж начистоту, почти ничего не оставалось — он бы сломался на следующем допросе.
А четвертый? Она ведь просила бросить все и уехать…
Он все-таки встретился глазами с Эриком.
— Прости, — произнес тот одними губами.
Нужно было сделать что-нибудь, что-то, чтобы отвлечь обоих, чтобы помешать ему назвать имя — но, как назло, в голове не осталось ни единой мысли. И внутри все заледенело, словно плетение вытянуло из Гуннара все тепло, а вместе с ним и жизнь. Оставалось только безмолвно смотреть, как целитель вытаскивает из кошелька тканевый узелок.
— Вчера я…
Он осекся, глядя в окно. Руни обернулся вслед за ним, и в этот же миг тяжеленный дубовый стол слетел с места, снося и впечатывая в стену начальника стражи. Эрик пинком распахнул дверь, зовя Ингрид, вылетел прочь.
Руни, отчаянно ругаясь — надо же, не зашибло, — столкнул с себя стол. Поморщился, потирая грудь, двинулся к окну, неловко, точно каждый шаг отзывался болью.
На улице зазвенело, посыпались стекла со второго этажа. Гуннар обернулся — свинцовая рама стрижом пронеслась по двору, рухнув на голову чистильщику. Ингрид спрыгнула сверху, перекатилась, гася удар, взвилась на ноги. Меч вонзился в живот еще одному чистильщику.
Руни вышиб окно, высунулся во двор.
— Взять их! — он обернулся к Гуннару. — Чего застыл, помогай!
Гуннар деревянно кивнул. Руни снова выругался, вылетел во двор. Гуннар глянул ему вслед, поднял с пола маленький узелок. Руки дрожали.
С улицы донесся рев пламени. Звон меча. Крики. Грохот. Снова крик. По голосу не узнать.
Надо бы выйти на улицу и помочь.
Кому?
Другу и его женщине? Которые вытаскивали его с того света так упорно, что под конец не могли плести. Человеку, который мог назвать имя, что не должно было прозвучать.
Старому приятелю, начальнику стражи? Который совершенно уверен в том, что убийца — Эрик, но может и переменить мнение. И допросить, ту, на кого он укажет, подчинив разум. Мигом обнаружив убийцу, перепугавшего одаренных. И убрав соперницу. Хоть, бывало, они подкидывали друг другу дела, говоря, что город большой, работы хватит на всех, но втайне каждый мечтал, чтобы второй занимался чем-то другим.