— Зато он готов вступить в права наследования заочно и, поскольку пользоваться наследством не сможет, сдать дом внаем до конца жизни нанимателя, с единственным условием: тот выплатит всю сумму единовременно.
Занятно. Впрочем, странно было бы всерьез верить, что неглупые люди, способные менять плетение мира по собственной прихоти, не найдут, как обойти запрет владеть и наследовать. Наверняка и другие способы есть, про которые «пустым» знать незачем. Значит, нужны свидетельства троих соседей, заверенные двумя писцами. Еще хорошо, чтобы нашелся кто-то, кто мог бы подтвердить, что битву при Елани тот родич Вигдис пережил, а почему домой не явился… да мало ли причин, может, не хотел родне показываться со шрамом на полморды или хромым, после удара по голове и не так переклинивает порой. И желательно свидетельство двух писцов из Белокамня, что все документы оформлены по правилам. Еще представитель…
— Ты людей нашел?
— Да. С меня — документы и свидетели. С вас — деньги. Если ты в деле.
— В деле.
Мало ли что они с Вигдис только что поссорились. Как поссорились, так и помирятся. А если и нет — Вигдис вместе с остальными его от престола Творца оттащила, так что…
— Сколько с нас троих?
Руни назвал сумму. Гуннар присвистнул. Потом припомнил, почем в последний раз ушел с торгов выморочный особняк в соседнем квартале — и это после холеры, когда таких домов было немало! Сравнил с тем, что просят сейчас за подложные документы на дом, где жила Вигдис… Пожалуй, дело действительно того стоит. Но даже если на троих… Гуннар припомнил, сколько его денег лежит на хранении у ювелира. Должно хватить, и немного останется. Пусть. Серебро в могилу не унесешь.
— И как вы эти деньги добудете, я не знаю и не желаю знать, — добавил Руни. — У Эрика была мысль, сходишь, поговоришь.
Глянув на солнце, Гуннар решил, что идти в лечебницу нет смысла. Как раз наступало время, когда, утомившись после проведенного в заботах дня, люди разбредались, кто — по домам, а кто — по харчевням. Готовить целитель не любил, говорил, в походах наготовился, Ингрид тоже не рвалась возиться у очага, так что наверняка оба сейчас в «Шибенице». Вот там можно и обсудить все как следует.
С порога в нос ударил густой запах съестного: казалось, воздух в трактире можно мазать на хлеб или черпать ложками. Пока в мелко зарешеченные окна проходило достаточно света, но и вечером, и поздней ночью здесь не бывало вони прогорклого жира свечей или копоти факелов. Хватало светлячков, которые зажигали одаренные. Гуннар приветственно кивнул Бьёрну, хозяину, огляделся.