— Трус, — ощерился Фолки. Рванулся, сокращая расстояние. Рубанул наискось — Эрик отбил удар, едва удержав рукоять меча. Кисть на миг онемела. Снова отступил — вовремя — клинок Фолки устремился к колену, но не достал. Зато достал Эрик, рубанув горизонтально в бедро. Хрястнуло — так хрустит кость под топором мясника. Фолки с криком завалился. Эрик в два шага отказался рядом, неловко оттопырив локоть, мечом пригвоздил противника к земле.
Фолки захрипел, заскреб руками по лезвию.
Эрик выпрямился, тяжело дыша. Обвел глазами собравшихся — и люди попятились от его взгляда. Выдохнул.
— Творец сказал свое слово.
— Творец сказал свое слово, — кивнул Хаук. — Ты невиновен в тех бедах, что свалились на меня и моих людей. А теперь собирай вещи, и…
Дослушивать Эрик не стал.
Эрик собрал вокруг Хаука плетение, заглушающее звук. Жаль было тратить силы, которых и так осталось мало. Но незачем, чтобы разговор слышали остальные, даже если Хаук потом не переменит решения и не придет извиняться снова. А он придет. Хотя, говоря начистоту, это начинало надоедать. Послать, что ли, все к демонам, и в самом деле? Забрать Ингрид, и пусть сами благородные между собой разбираются. Так потом Эрик себя сгрызет, что сбежал. Потому что сейчас он, как и Хаук, слышит только свою усталость и боль.
Но до чего же худо… Болел бок, заставляя перекашиваться на сторону. Болела и отказывалась слушаться разрубленная кисть — еще надо проверить, целы ли кости. Хотя если пальцы вместе с половиной ладони не болтаются на лоскуте кожи, то, наверное целы, пусть и не все. А рухнув на колени рядом с Фолки — опускаться плавно и аккуратно не было сил — Эрик едва не взвыл, угодив прямиком на горячий уголь. Еще и раны на ногах, переставшие было кровоточить, открылись снова. Твою ж… Ничего, до свадьбы заживет, как говорил его бывший командир. Тем более, что свадьбы у него не будет никогда.
Эрик выдрал меч из груди Фолки. Тот еще корчился, пытался зажать рану, заходясь в кашле, кровь расползалась по рубахе, пузырилась на губах. Заливала легкие — клинок прошел удачно, зацепив крупный сосуд и лишив возможности сражаться. А то иные с подобными ранами успевают уложить своего убийцу.
Или как посмотреть, можно сказать и что неудачно клинок прошел. Потому что сейчас придется сращивать повреждения, а Эрик сам едва на ногах держался.
Глупо оттаскивать от престола Творца того, кто, повернись поединок чуть иначе, с превеликим удовольствием отправил бы туда Эрика. Но это нужно было сделать — и вовсе не ради, без сомнения, прекрасных глаз Аделы. Просто потому, что единственный способ хоть как-то вывернуться из ловушки, в которую Фолки его едва не загнал — сохранить благородному жизнь. Потому что нельзя уходить, не отплатив и за эту ловушку, и за предыдущие покушения — причем нужно отплатить своими руками и своим решением, а не танцуя под чужую дудку, точно марионетка. Вполне могло получиться и так, что Эрик сейчас вытащит с того света именно своего несостоявшегося убийцу. Но он должен знать точно — для уверенности, что карает именно того, кто во всем виноват. Иначе чем он, собственно, станет отличаться от Фолки?